Вильям Козлов - Поцелуй сатаны

Трудно, но, по-видимому, придется. Сама жизнь заставит. Теперь не то время, когда черное выдавалось за белое… В годы перестройки советские люди стали жить еще хуже, но чего уж от них больше не отнимешь, так это глубокой убежденности, что к старому возврата не будет. Ни к формам правления, ни к философии, ни к покорности и самообману.

В это Николай Уланов свято верил.

Лидия Владимировна расспрашивала про дела в Палкине, особенно дотошно интересовалась Алисой. Уже несколько раз задавала вопрос: когда же он женится на ней? Бабушка считала Алису Романову самой подходящей женой для внука. А что он мог ответить ей? Он не прочь жениться на Алисе, но не тащить ее силком ее в ЗАГС? У него тоже есть своя гордость. Алиса и так его жена, нет только лишь записи в паспорте или, как говорят, «штампика». Николай рассказал бабушке и о Лене с Адой.

— Тут я не судья, — сказала Лидия Владимировна. — У Гены была семья, ребенок, да он их пропил… Как бы снова такого не случилось.

Николай заверил, что брат взялся за ум и возврата к прошлому не будет. Гена хочет жить, как все люди. И воля у него для этого есть.

— Дай бог, дай бог, — задумчиво произнесла бабушка. — Чего он к нам не приезжает… с этой Леной и Адой? Я бы хоть посмотрела на них.

— Он в Новгород-то лишь по важным делам раз в две недели вырывается, — ответил Николай, — Ты бы посмотрела, какое у нас там хозяйство! — Про схватки с мотоциклистами и распри с односельчанами он уж не стал рассказывать…

— На днях приезжает на гастроли английский театр, — сказала бабушка, — Привезут настоящего Шекспира.

— А то поедем к нам на недельку! — предложил Николай. — Алиса уже грибы приносит из леса, варит варенье из малины и смороды.

— Ты будь с ней поласковее, Коля, — попросила бабушка, — Я к вам, может, осенью выберусь, в сентябре, когда настоящие грибы пойдут. Когда-то я любила их собирать.

Бабушка сообщила, что несколько раз звонил какой-то Алексей Прыгунов, просил, как Коля приедет, обязательно ему позвонить. Зачем, интересно, он снова понадобился секретарю райкома комсомола?..

Прыгунов только что вернулся с Никитой Лапиным из Оптиной Пустыни, в отпуск ему так и не удалось уйти, пообещали отпустить осенью. Он предложил пообедать в кооперативном кафе на улице Марата. Николай много раз проходил мимо подвальчика с затейливой вывеской, но ни разу там не был. Он удивился: с какой стати комсомольский работник поехал в Оптину Пустынь? Он читал в газете, что монахи там восстанавливают свой загубленный в двадцатые годы знаменитый монастырь, может, секретаря райкома комсомола заинтересовало, что среди монахов много юношей?..

Шагая по теневой стороне улицы к кафе, Уланов подумал, что после деревни в городе тяжело вдыхать отравленный гарью воздух. Нужно несколько дней прожить в Ленинграде, чтобы привыкнуть к шуму автотранспорта за окном, духоте, запаху отработанных бензиновых паров. А как же чувствуют себя люди, которые круглый год не выезжают из города? Не шелохнется ни одна занавеска на распахнутых окнах верхних этажей, железные крыши блестят на солнце, не видно голубей, воробьев. Прохожие двумя разноцветными потоками текут по тротуарам, у пузатых цистерн с квасом выстраиваются очереди. У многих в руках эмалированные бидоны, трехлитровые банки с крышками. Пропеченный на солнце красноносый продавец в грязном белом халате неторопливо наливает в кружки пенистый коричневый квас. Николай тоже хотел было пристроиться, но подумал, что в кафе, наверняка, найдется холодный напиток.

Алексей ждал у входа. Голубая безрукавка обтягивала его широкие плечи, лицо загорелое, лишь у носа белел небольшой шрам. Пожав руку, он делал приглашающий жест: «Тут прилично кормят и не дерут три шкуры, как в других кооперативных забегаловках».

Николаю случалось на шоссе Ленинград-Москва останавливаться у шашлычной пообедать, но после того, как сильно отравился недожаренным шашлыком, стал проезжать мимо. И красочный щит, зазывавший с обочины автомобилистов, больше не прельщал его. Он слышал от знакомых, что предприимчивые кооператоры скупают у колхозников свинину, баранину, минуя санитарный надзор. Такое мясо обходится им дешевле.

Подвальчик был довольно прилично оборудован и обставлен: стены обиты светлыми деревянными панелями, бар с иностранными пустыми бутылками и картинками, стереомагнитола, квадратные столики с желтыми табуретками и без скатертей. На каждом прибор со специями. Два проворных, с серьезными лицами официанта быстро обслуживали посетителей. Правда, их было не очень много. С большого японского календаря смотрела обнаженная гейша с маленькой грудью и чуть смущенной улыбкой на лунообразном узкоглазом лице.