Павел Мухортов - Всякая всячина. Маленькие истории, возвращающие нас в детство

— Варламов Сергей… Спортсмен, в перспективе чемпион мира, комсомолец, отличник учебы в прошлом, сейчас бездействую и прозябаю, догуливаю месяц перед армией, и в общем полностью положительный парень, — выпалил он, стараясь не глядеть в глаза собеседницам.

— Подробности личной жизни можете оставить. Обещали развлекать анекдотами, так давайте, раз уж ворвались к нам в компанию: — Люда положила подбородок на сложенные перед собой руки.

— Слов на ветер не бросаю…

И опять Сергей заметил, что смотрит только на Анжелу и говорит только с ней, — Вот, например, слышали ль вы о том, как заяц ехал в пустыне на велосипеде?

— Старо! — Люда самодовольно щелкнула язычком.

— Ну, тогда о том, как известный артист летал на гастроли…

— У–у–у, какие дебри, — перебила его блондинка.

Сергей не соврал, когда говорил блондинке, что знает множество веселых миниатюр, но сейчас ему, как назло, не приходило ничего в голову подходящего.

— Хорошо, тогда одна «веселенькая» история из детства. Клянусь, подобного вы еще не слышали и это вам будет интересно…

— Посмотрим, посмотрим! — снова с каким–то злорадством, ехидно вставила Люда, ковыряя длинным ноготком облупившийся край лакированного столика.

— Что с тобой, ты как будто злишься? — вступилась за все более теряющегося Сергея Анжела, и, улыбаясь, задорно прибавила:

— Ты, Сергей, не обращай внимания, это с ней бывает, особенно когда мальчики не смотрят на нее.

— Фу, Анжела, опять ты со своей прозорливостью и, вообще ты говоришь глупости, — вспыхнув, выпалила Люда, отодвинув от себя чашку с кофе.

Сергей окончательно растерялся, не находя, что сказать и делать, но решил все же рассказать историю, произошедшую с ним прошлым летом, и прервать этим распри девушек.

Вам сегодня ужасно не повезло, — он почесал мочку уха, — у меня все смешное вылетело из головы. Но не расстраивайтесь, в запасе кое–что есть. В этой истории было два исхода: один смертельный, а благодаря другому — сижу я сейчас здесь. Итак, случилось это прошлым летом. Как обычно один из месяцев мы с братом и его друзьями проводим в горах. Альпинизмом не занимаемся, а просто преодолеваем перевал за перевалом и в конце–концов выходим к морю. Кстати, иногда пролазили там, где и альпинисты не пройдут. Да, да, — Сергей утвердительно закивал головой. — И вот, в последнем нашем путешествии спускались мы с какой–то горы. Это было где–то в районе Зекарского перевала неподалеку от Кутаиси. Как раз прошел дождик, горы скидывали с себя туманные одежды облаков. Я шел последним. А справа от тропы белеют своими тугими, как из пластмассы бутонами какие–то горные цветы, очень красивые на вид. Я никак не мог поверить, что они не пахнут; казалось, наоборот, у них должен быть особый аромат. И вот этот мой характер — ничего не принимающий на веру и очень любопытный, заставил меня сойти с тропы.

Ничего не сказав остальным, отстал и начал медленно спускаться по склону. До цели оставалось несколько метров, как вдруг ноги покатились по скользкой глине. Потеряв равновесие, я рухнул «на пятую точку», но не остановился, а покатился еще быстрей; пролетел и мимо цветов, и стал приближаться к пропасти. Как остановился, не знаю, только вижу — ботинки ребром подошв врезались в землю у самого обрыва, пальцы рук глубоко впились в скользкую грязь. Но этой опоры было не достаточно и я медленно, и незаметно въезжал вниз. Только тогда я подумал о помощи, но крикнуть не смел, ибо чувствовал, что с каждым лишним движением удержаться на месте сложней. И вся группа сначала не придала моему исчезновению никакого значения. Подумали, что отстал… по своим делам, догонит. И, наверное шли, не вспоминая обо мне, долго, если бы не нужно было менять курс. Подождали несколько минут и только тогда отправили одного «на розыски». — Сергей рассказывал все это в шутливом тоне, улыбаясь, и девушки не понимали, выдумывает он или нет: — Тем временем одна нога у меня уже не находила опоры, т. к. ее просто–напросто не было, она висела в чисто голубом небе Грузии. Спасал только колючий кустарник, очень низенький, но крепко ухватившийся корнями за скалы и землю. Его маленьких, но злых колючек руки просто не чувствовали. Я мертво ухватился за него, как за последнюю надежду. Несколько раз взглянул вниз. Там в метрах трехстах, как мне показалось, раскинулся лес из игрушечных сосен и елей. Честно говоря, я себе уже и елочку присмотрел, на которую приземлюсь. Не знаю, сколько так проболтался между небом и землей, между жизнью и небытием, но вдруг рядом упал конец веревки. Осторожно посмотрел вверх. Там, где–то за чертовыми цветами виднелось чье–то лицо и невнятно кричало. Постепенно до меня дошел смысл этих криков. От меня требовалось одно — взяться за веревку. Надо сказать, эта мысль мелькнула у меня в голове и без советов. Дело оставалось только за тем, как отпустить кустарник и ухватить конец веревки. Руки просто онемели, и самое веселое — спасение вот оно, рядом, надо только ухватиться за него, а сил нет. И тут меня начал раздирать истерический смех, от которого положение еще больше ухудшилось — вторая нога тоже сорвалась и висела над пропастью. Только тогда я с неуловимой скоростью отпустил куст и с облегчением почувствовал, что пальцы сжались на веревке. От смеха я извивался, но и медленно волочился по склону наверх. И уже даже на тропе никак не мог встать на ноги, а все продолжал задыхаться от смеха. От этого состояния отошел не скоро. Вот в общем–то и вся история.