Михаил Однобибл - Очередь

Учетчик с трудом и не сразу узнал в спутнике Кугута Хфедю. Тот демонстративно держался в стороне, медленно обходил по кругу пятно фонарного света и, далеко выбрасывая длинные сильные ноги, пинал мелкие камни. В хищной повадке подростка, в колючем прищуре глаз не осталось и следа былой наивности. За пару-тройку месяцев в городе он вырос в опасную уличную бестию, прошел школу хвоста очереди и впитал присущие ей пороки, страхи и страсти. Хфеде, закоренелому стояльцу, никак не улыбалось возвращение в строй давно пропавшего номера из числа впередистоящих. Естественно, учетчик и в подвале стоял впереди, но там это было не так оскорбительно зримо, как лишняя спина, выросшая перед глазами. И, чтобы не наживать себе в городе еще одного врага, их без Хфеди было довольно, учетчик быстро и твердо сказал Кугуту: «Ты сам знаешь ответ на твое предложение». – «Да, но я должен был сделать его для очистки совести, – осклабился старик. – Твое дело отказаться, а мое – предложить. В то, что ты всерьез намерен уйти из города и всех его очередей, я поверил еще на переправе, когда веслом выбивал у тебя нож: так грозно ты им размахивал, хотя уже пускал пузыри и готов был уйти на дно. Поверь, мы с Хфедей ничего не имеем против тебя и твоей решимости навсегда нас покинуть. Лично я фактически благодаря тебе сделал карьеру сверщика, сменив на этом посту Егоша, отправленного в хвост очереди за халатность. Может, у Егоша на тебя вырос зуб, хотя он сам виноват, шляпа. Я полагаю, если совместное будущее нам не светит, незачем ворошить прошлое. В знак примирения, чтобы ты за городом не поминал нас лихом, мы собрали тебе в дорогу кое-какую снедь и готовы проводить тебя на вокзал, на предутренний белёвский поезд. Конечно, не в наших силах достать билет, этого никто из очереди не сможет, но до первой загородной остановки легко доехать и на подножке. Вскочить на нее можно, когда поезд тронется и проводник уйдет в вагон. Некоторые из наших и зимой, когда голодно, отваживаются на такие поездки в деревню с риском заледенеть и свалиться на ходу. А уж летом, когда теплый ветер овевает лицо, путешествие на подножке одно удовольствие. Белёвский проходит через нашу станцию очень рано. На рассвете ты оставишь за спиной улицы города, проедешь по высокому железнодорожному мосту над текущей далеко внизу речонкой, махнешь на прощание злым зареченским очередям, пусть бегут за тобой под насыпью в бессильной ярости. Еще через полчаса ты растворишься в своем милом загороде. Ну, а мы останемся куликовать на своем болоте, номерами прикованные к очередям, взорами – к окнам заветных кабинетов, а сердцем – к телефонным будкам. Поверь, в маете уличной очереди одна отрада: набрать заветный порядок цифр и в чудесной близи услышать заветный голос, тот, что позовет меня в будущем, когда я отстою очередь и шагну за порог отдела кадров».

Учетчик взял у Кугута сумку с продуктами, но от предложения проводить себя на вокзал решительно отказался. Достаточно, чтобы ему указали дорогу. Кугут с Хфедей подробно объяснили, как пройти на вокзал, он был недалеко, но когда учетчик дружески попрощался с ними, они вопреки ожиданию не отстали, а пошли за ним по пятам, точь-в-точь как раньше. Учетчик искал и не находил предлог отделаться от провожатых.

Из-за поворота донесся быстрый топот, учетчик услышал по-собачьи частое дыхание, и в него врезалась юркая коренастая фигурка. Круглое бурятское лицо с маленькими глазками взмокло от пота. Учетчик сразу узнал карлицу. В отличие от Хфеди эта очередница не менялась. «Я не опоздала?» – спросила карлица, не отдышавшись. «Тебе нечего тут делать!» – угрюмо в два голоса сказали Кугут с Хфедей, они моментально очутились рядом. «Значит, не опоздала, – злорадно облизнулась карлица, ее не смутил враждебный прием, она с вызовом заявила: – Я тоже имею право напутствовать товарища по очереди. Хочу предупредить тебя, милый учетчичек, о возможной ловушке, куда ты, свежий человек, можешь угодить по незнанию застарелых болячек первоподъездной очереди. Как бы ни курили тебе фимиам, ты должен трезво понимать, что поступил не благородно, а просто умно, отклонив предложение начальника 1 отдела зайти к нему на службу. Никаких шансов трудоустроиться через него у тебя не было, нет и не будет. Этот недотепа много лет бьет себя в грудь, заявляя, что у него одни мужские вакансии. Но горе клюющим на громкие заверения! Уже много здоровых, сильных духом и телом парней, имевших неплохие шансы трудоустроиться через отделы по соседству или выше по лестнице, поверили обещаниям, шагнули за роковой порог и сгинули. Те же, кому удалось пробиться сквозь кадровое сито 1 отдела, были исключительно женщины. Поэтому если кто и получил пользу от твоего героического отказа войти в подъезд, так это, во-первых, ты сам, а во-вторых, первоподъездный сверщик. Забеги ты хоть на минутку в гости к служащему, и на первоподъездную очередь легло бы позорное пятно. Для сверщика это обернулось бы катастрофой. Пусть все видели, что сила солому ломит, что служащий не только старика отшвырнул от двери, но всех уличников разметал с крыльца, все равно такой вопиющий случай нельзя было бы оставить без последствий. За такую промашку снимай последнюю рубашку! Первоподъездный сверщик должен был повторить судьбу второподъездного Егоша, выброшенного в конец очереди. Ты спас его. И чем же отблагодарил тебя старый сквалыга? Подкинул номерок телефона безнадежного 1 отдела, через который ты, парень, никогда в жизни не трудоустроишься. Он посылает тебя на верное отсеяние. На словах возвел на пьедестал, а на деле вырыл яму. Даже монеты не пожалел! Он так воодушевился на публике, набрался такой самоуверенности и цинизма, что в глаза тебе заявил: путать планы других в очереди важнее, чем преследовать свою выгоду. Старый интриган намекнул, как он тебя одурачил!»