Вильям Козлов - Чёрные ангелы в белых одеждах

— Колбасу-то нынче во что заворачивают! — распрямил промасленный лист Буров, — «В ответ на телеграмму Ленина», — начал он читать. В заметке сообщалось, что в 1918 году после подавления белогвардейского мятежа в Ижевске оружейник Прокопий Алексеев при поддержке всех рабочих решил послать в Кремль Ильичу миниатюрную копию винтовки, за что впоследствии умелец был награжден орденом Трудового Красного Знамени.

— Мне один знакомый рассказывал про этот случай в Ижевске, — вспомнил Громов, жуя бутерброд с вареной колбасой, — Там по приказу Ленина расстреляли тысячи офицеров, многие были Георгиевскими кавалерами, не зря ему и винтовочку ижевцы послали в подарок.

— Ильич любил охоту, — вставил Буров, разливая в цветные бумажные стаканчики водку — И на дичь охотился, и на людей…

— Чего ты несешь? — поморгав покосился на него Сайкин. — Владимир Ильич был великим гуманистом. Почитай его работы…

— Я читал, — усмехнулся Буров, — И сделал вывод, что Ленин был величайшим человеконенавистником. Он любил идеи, а не людей. Иначе не объявил бы красный террор. Знаете, что распевали в Питере во времена НЭПа? «От болезни паралич помер наш отец Ильич! Ланца-дрица ла-ца-ца, нет теперь у нас отца!». Довольно оптимистическая песенка и в ней нет горючей слезы, которую якобы проливали все советские люди…

— А каков Сталин — его «гениальный» продолжатель? — сказал Громов. — Я после этого закрытого письма о культе Сталина, что нам прочли на партсобрании, ходил как оглушенный! Ведь нам всю жизнь внушали, что Сталин — верный ленинец, претворяющий в жизнь бессмертные идеи Ильича.

— Попомните мое слово, — заметил Буров, — Доберутся и до Ленина, на его совести тоже много пролитой людской крови, возьмите хотя бы расстрел царской семьи…

— Нашел кого жалеть! — хмыкнул Сайкин. Крупные глаза его осоловели, безгубый рот кривился в презрительной усмешке, — Кровавого Николашку-Палкина! Туда ему и дорога!

— Царь своих политических противников не расстреливал, а высылал, и условия у них для проживания в ссылках были вполне сносные. Почитай хотя бы письма Ленина к Крупской, — возразил Буров, — А Сталин истреблял всех под корень. Слышали про «особое совещание» и «тройки»? Сколько они миллионов невинных людей отправили на тот свет! Мы все читали про фашистские концлагеря, а оказалось, что у нас их тьма и люди в них мерли как мухи. Об этом рассказывают реабилитированные узники. Я предложил редактору очерк с продолжением об одном таком сталинском узнике, чудом выжившем в этом кромешном аду, так он руками-ногами замахал, мол, такие вещи нельзя публиковать, мало ли что было… Нужно писать про наши выдающиеся успехи, про космонавтов, светлое будущее и радостное при Никитке-кукурузнике настоящее…

— Я не могу такие речи слушать, — зашевелился Сайкин, давая понять, что готов встать и уйти, — Ладно — Сталин, он действительно с культом переборщил, но уж Ленина-то — святого партийца — не стоило бы трогать, да и Никита Сергеевич разве мало делает для страны…

— После поездки в Америку наградил своего зятька Аджубея и всю его шумную компанию Ленинской премией! — завелся Буров, — Специально придумали такую премию для журналистов, раньше ее не было. Читал я эту книжку «Лицом к лицу». Обычные скучные репортажики — и все. А он — Ленинскую премию! Щедр за государственный счет! А за то, что стучит в ООН ботинком, страна заплатила штраф в миллион долларов…

— Я тоже про это слышал по «Голосу Америки», — вставил Громов.

— Вадим, ты меня не подбросишь? — взглянул на шофера Сайкин.

— Я еще посижу, — отмахнулся тот. Ему нравилось слушать Бурова да и весь этот разговор был необычным: неужели даже самые продажные в мире люди — журналисты, которые, как говорится, ради красного словца готовы продать родного отца, стали задумываться над нашей жуткой жизнью?.. Вот Иосиф Сайкин не хочет задумываться, его все устраивает, если бы раньше произошел подобный разговор, пусть даже на кладбище и в подпитии, все бы мигом загремели в лагеря, да что в лагеря — могли бы и к стенке поставить! Или как там убивают инакомыслящих… Каким бы самодуром не был Хрущев, но при нем хоть стало возможным говорить что думаешь. Правда, он и сам нес такое, что здравомыслящие люди диву давались! И Вадиму вдруг пришла в голову мысль, что вот такие, как Сайкин, и были доносчиками. Вон как у него глаза забегали! Это из-за них сажали и расстреливали честных людей. Выпивши, а ведь ничего лишнего не обронил, наоборот, даже возражал Бурову. А оттопыренные уши на голове редькой аж шевелятся, норовя все услышать и запомнить. Может, в КГБ теперь и не обратится, а вот редактору точно все как есть доложит…