Вильям Козлов - Чёрные ангелы в белых одеждах

— Надо папу попросить, чтобы он мне еще одного Никулина купил, — задумчиво произнес мальчик, не спуская взгляда с мавзолея.

— А зачем ты положил туда Горбачева? — спросила девочка, — Он ведь живой и у него нет ни одной Звезды Героя.

— Ладно, я проткну сверху на мавзолее и поставлю его туда одного, пусть стоит, — подумав, решил мальчик.

— Наша учительница Сусанна Соломоновна сказала, жалко, что Андропов так быстро умер, он бы навел в стране порядок, — проговорила девочка, усаживаясь на кушетку с ковровой подушкой, — Он всех крупных жуликов знал, потому что работал в КГБ.

— КГБ? — наморщил выпуклый белый лоб мальчик, — А что это такое?

— Это такое место, где расстреляли наших дедушку и бабушку, — объяснила девочка, и сама-то не очень много знавшая об этой страшной организации. — Папа называет КГБ органами.

— А мама Андропова ругала, когда ее в парикмахерской дяденьки задержали и стали требовать документы: почему она не на работе.

— А вот Горбачева хвалят, — сказала девочка. — Он самый молодой в Политбюро и симпатичный, а главное, говорит без бумажки. Все с бумажками, а он без. Только вот на голове у него какая-то красная штука.

— Мама говорит, что это какой-то знак… Забыл какой?

— Напоминает Северную и Южную Америку, — заметила девочка. — Костя Ильин на уроке географии так сказал и ему двойку учительница влепила.

— Папа говорит, что он больше печется о себе, чем о народе, — заметил мальчик, — Мама еще говорит, что он — большой артист. Заигрывает с народом, общается с ним и всем говорит одно и то же, не слушая вопросов, а охранники подпускают к нему только подготовленных, проверенных. Я запомнил одного такого, высокого и тоже лысого, он все время рядом с Горбачевым и головой вертит во все стороны.

— И охота тебе политикой заниматься? — с улыбкой посмотрела на него девочка. — Все вокруг только и говорят о выборах, Верховном Совете, разоружении, перестройке… Надоело! Две девочки из нашего класса курят во дворе сигареты вместе с мальчишками на переменках.

— Кури и ты, — хмыкнул мальчик.

— Я попробовала и меня начало тошнить, — призналась она. — Родители не курят и мы с тобой не будем, да?

— По телевизору показывали «токсикоманов», — с трудом выговорил последнее слово мальчик. — Нюхают с полиэтиленовым мешком на голове клей «БФ» и еще какую-то гадость. А некоторые идиоты выбривают макушку и капают на нее отравой для мух и клопов. Они что, сумасшедшие?

— Я всех их ненавижу! — со злостью вырвалось у девочки. — Ходят группами, громко орут, всех на улице толкают, к девочкам пристают и от них… дурно пахнет! — она брезгливо наморщила маленький прямой нос.

Маше в этом году исполнилось тринадцать лет, она училась в шестом классе, а брат ее — Дима — еще в школу не ходил, но уже умел читать, писать, считать. На будущий год он пойдет в первый класс. Брат и сестра не были похожи друг на друга: Маша уродилась в мать, а он — в отца, будто их сделали по заказу. У Маши густые, чуть светлее, чем у матери, волосы, крупные ярко-синие глаза, стройная худенькая фигура с уже наметившимися маленькими грудями. Дима русоволосый, сероглазый с выпуклым лбом и пухлыми губами. Для своего возраста высокий. Никогда не тяготился одиночеством, охотно один оставался дома. Еще трудно было сказать, каким он вырастет, но уж точно не слабаком. Пока его не тянуло к спорту, разве что летом иногда гонял с мальчишками во дворе мяч, ему нравилось забивать голы, а стоять в воротах не любил. Ворота были нарисованы углем на глухой желтой стене. Посередине кто-то пририсовал волка из серии «Ну, погоди!». У волка была почему-то лисья морда. У него очень рано проявился интерес к политическим событиям в стране, вместе с отцом вечером упорно смотрел программу «Время», сам придумал коллекционировать генсеков: выискивал старые журналы, преимущественно «Огонек» — в нем больше, чем где бы то ни было, печатали групповые портреты политических деятелей, — и вырезал лики бывших и настоящих вождей. Доставал их из коробки-мавзолея, расставлял на полу, как стойких оловянных солдатиков, и играл с ними. Правда, все они были клоуном Никулиным, только лица разные. В отдельной коробке он хранил вырезанные из журналов портреты президентов и премьеров других стран, одной только Маргарет Тэтчер было десять штук, а Рейганов и того больше. Иногда с сестрой наведывался на улицу Петра Лаврова, где находилось американское консульство, и подолгу рассматривал стенды цветных фотографий американского образа жизни. Там все красиво, красочно, необычно. Совершенно не похоже на нашу действительность. Один раз подошел к постовому, дежурившему у проходной и поинтересовался, куда девают использованные фотографии со стендов? Милиционер, подумав, серьезно ответил, мол, назад в США отсылают с дипломатической почтой.