Валерий Митрохин - Афорист

Человек — предмет для другого человека священный. Сенека.

— Я герой! Конечно же, я герой собственных произведений. Автор.

Дуновение вдохновения.

Проблема не в нациях, а в эманациях. Гений.

Войны, войны!

Была когда–то первая.

Воевали две цивилизации. Долго, быть может, миллион лет. Наконец свершилось: победители обняли побеждённых. Вселенная не знала более сладостных объятий. Мужчины — цивилизация победителей — взяли себе оплодотворяющее право. Женщины — побеждённым — осталось другое: быть оплодотворяемыми. Так они к обоюдному удовольствию, вернее сказать, к обоюдной необходимости и пошли в вечность. Так получилось: трансформируясь, они стали умножаться, неся разум и образ Создателя. И это хорошо! Ибо до той первой войны миров население было малочисленным, однообразным, бесчувственным, потому и бессмертным. И было то первоначальное бессмертие бесплодным и бесстрастным. Новое же бессмертие предстояло выстрадать в муках.

Киммерия — родина страха и вихрей. А. Рембо «Одно лето в аду».

Писатели — любимцы сатаны. Парафраз (оттуда же).

Нам морем, которое я так любил, я видел в небе утешительный крест (оттуда же).

Небо! Сколько нас, проклятых на этом свете! Мы всегда узнаём друг друга и надоели друг другу. Милосердие нам неизвестно, но вежливы мы и наши отношения с миром очень корректны (оттуда же).

Маловерный! Зачем ты усомнился? Матфей, 14, 31.

Сон Пизы:

— Говори, сестра, чего тебе хочется. Всё сделаю, родная.

— Прежде всего, дай посмотреть шоу с твоими девственницами. Говорят, оно у тебя лучшее в полушарии.

— Послушай! А у нас какое полушарие: левое или правое?

— А это с какой стороны посмотреть, милый!

Сон Чемпиона:

— Что, моя родная? — спросил Мур в ответ на движение её лица.

— Хочу тебя попросить об одной вещи, папа!

— Проси о чём хочешь, Ва, всё для тебя сделаю!

— Прошу тебя, никогда не умирай.

Вот мы всячески обижаем друг друга: оплёвываем, топчем… Так поступаем, наверное, потому, что не думаем о смерти. Нам становится стыдно и страшно лишь тогда, когда беззаветный человек умирает. Хуже всего нам в таком случае, прежде всего, потому, что мы не имеем возможности что–то исправить или хотя бы извиниться.

Поэт отличается от стихотворца тем, что не умеет он и не знает, как сочинять. Всякий раз он пробует себя, как начинающий. Стихотворец же в отличие от поэта может работать по заказу. Среди таких мастеров много прекрасных переводчиков и формалистов. Поскольку им надоедают их феноменальные знания и умения, они и взыскуют. Им хочется начать сначала.

Поэт — стихотерпец, страстотворец, сочинятель.

Сон поэта:

Как мираж он явился. В упор говорил: почему до сих пор не придумал об этом стиха ты? И сочились в ладонях стигматы, кизиловых плодов не светлей. Сердце глупое всхлипнуло. «Тлей, — прошептал я, — душа без одежды… Это тело живёт без надежды, потому что нельзя из невежды, хоть раскрой, хоть сожги ему вежды, ясной веры в себя воспитать…» И упал я, как загнанный тать, на колени пред отроком строгим. И склонился под окриком долгим, и увидел священную рать, и подумал: пора умирать.

Шли, мерцая, Господни солдаты: на запястьях и стопах стигматы — палачей укрощать и прощать и меня от меня защищать.

На небе напиши это имя. На море напиши и на горах. Откровение(?)

Людишки. Ледышки.

Башни. Басни.

Железа. Железо.

Орёл. Ореол. Ареал.

Ты, как чай из термоса, дымишься горячо, но быстро остываешь. Автор (самому себе).

Крошка на её устах — это блёстка сладкого сна, частица из её расхристанной души. Автор (об Ирэн).

Я не люблю её, но ценю за изысканность (о ней же).

Тарам. Тара рам. Тартар: ам!

Фанерными голосами вещает «Черномурка».

В раю зимуют соловьи. Гений.

А у меня есть рассказ «Мухинсон из Бахчирая». Автор.

Гудит плохо натянутая струна. А им нравится. Такая у них музыка. Гоша Ломтю («Телевик»).

Повсюду горят склады дровохранения.

Прекрасно всё то, что мне нравится. Пиза.

Освальд и асфальт — деточки чёртовой матери.

Стихи — штрихи. Мистика — мастика. Мастак — маштак. Лоза — луза. Чёлн — член.

Гений — это золотая середина между безумием и глупостью. Автор.

«Афродизиак»

Этот хит Ерик поёт неправильно — голосом уличной торговки, голосом зимней молочницы, простуженной жадной птицы:

Лобзает лобзик лоб лабаза.

Арба арбузных аркебуз.

Бузит базука близ базара.

Амбре амбарных амбразур.

Забралом забродил забор.