Валерий Митрохин - Афорист

— Если бы он не делал этого над собой, он бы делал это над вами, — сказала Луя.

— Почему ты так говоришь? — насторожился Ал.

— Потому что сама на себе испытала.

— Он тебя бил?

— Пока мы тут были вдвоём.

— А как же тебе удалось выжить?

— Благодаря тому, что мы делаем вчетвером.

— Не понимаю? — сказали Ал, Максимильянц, Ли.

— Чего тут непонятного? Когда он видит, что делают со мною мужики, он думает, что они мучают меня, а я их. И этим удовлетворяется.

Максимильянц ушёл через пещерный колодец.

Когда–то на неприступной высоте плато был город. Он был непобедим. Потому что штурмовать отвесные скалы было невозможно. Колодец, пробитый сквозь толщу горы, поил осаждённых родниковой водой.

— Ну а как же можно было забросить туда овец? — спросил майор Максимильянца. — Вас они, как я понимаю, завезли туда вертолётом. Но как много сотен овец закинули на яйлу?

Мы — дети терпения. Терпение лопнуло, и мы появились на свет. Хакхан.

Абрикозов — министр по этническим вопросам:

Говорят, маленький народ страдает комплексом неполноценности. А я говорю: народ никогда не страдает комплексами, ибо нет маленьких народов. Есть маленькие, слабые люди и в малочисленных, и в многочисленных народах. Каждый народ — семя. Дай почву и он умножится в массе своей.

— Всем хочется счастья, даже тем, кто и представления не имеет, что это такое.

— У каждого о нём своё представление, Муст.

— Пока его не познаешь, никакого представления. А познаётся оно, когда теряется. Сказано ведь: нет в жизни счастья. Зачем он так сказал?! И не только своих имел в виду. Хотя у них тоже его никогда не было. Вот мы отвоюем свою землю, и счастье придёт в Цикадию. А назовём её мы по–справедливому. Аборигения — звучит мудро, потому что верно. А пока не осчастливлен независимый народ, не будет счастья на его земле.

Холопцы тоже ненавидят куцапов. Не могут им простить своей вторичности, второразрядности (кстати, исторически добровольно культивируемых в себе, быть может, в угоду всё тем же куцапам). Низкорослые, некрасивые куцапы присвоили себе всю славу побед над врагами и прочие доблести бытия.

Цена драгоценного таланта — дешевая слава.

Цена славы — дешевая молва.

Молва и ропот — порожденье страха.

А страх рождает миф.

Автор.

Из подслушанного:

Мне только что почудилось, что годы нищеты и безвестности миновали, как только начался этот конец света, эта пертурбация. Всё рухнуло. Я оказался по самые ноздри в руинах. Барахтаясь в мусоре жизни, я с ужасом сообразил: надо начинать всё сызнова.

Тот же источник:

Весь оболганный, перезаложенный, перепроданный — зачем же я продолжаю им верить?!

Оттуда же:

Мне хотелось женщину, которая бы развалила мою жизнь, весь этот пошлый дешёвый уклад в куски, вдребезги. Об этом я молил Бога и вымолил, в конце концов, это горе.

Из подслушанного:

Их считаю своими не из постельных только соображений, а по тому, насколько хорошо они ко мне относятся. Иная, побывавшая в моих руках, и мизинца не стоит той, к которой я и пальцем не прикоснулся.

Ретроспекция:

Все стали кричать по–американски. Подобные вопли издают койоты — аборигены Северной Америки.

Примерно в то же самое время возникла партия «Луговые волки».

Психома

Ах, какая у меня Родина! По яблокам ходим. По грецким орехам, абрикосам, вишням… Нефтяных качалок — как журавлей в степи.

А женщины?! У них такие груди! Я когда вижу эти сосцы, превращаюсь в ребёнка. Так бы припал к ним и не отрывался. Так бы и усынал в их аромате!

А как пахнет пашня! А как свиристят сверчки и прочие обитатели. О, как я люблю!

А ножки! Если кто–то думает, что они у наших девушек прямые, белые и тонкие в лодыжках, то ошибается. У наших женщин ноги икристые и слегка гнутые сразу же над косточкой. И злато–смуглые. Есть на них и волосок. Но кожа на ощупь — атлас. А коленки!.. Словно под током. Прикоснись — узнаешь, каково напряжение.

Есть женщины — не нашего народа — у которых коленочки вовнутрь. Наши бабы — потомки кочевниц. А кочевали, как мы знаем, отнюдь не пешком. На лошадях, вестимо, оттого и ножки гнутые.

Досужий трёп:

— Наши дамы лучше всех.

— Дамы юга лучше.

— Именно так: «дамы». А то всё «бабы», «бабы». Понежнее бы надо выражаться. Ведь они этого заслуживают!

Слабость — нередко великая сила. Муст.

Ню писала письма, в которых постскриптум оказывался длиннее основной части. Нередко бывали в её посланиях и второй, и третий постскриптумы.