Валерий Митрохин - Афорист

— А как же мне их ставить, если я и есть твоё ребро?

— Вот и пошутить ты горазда. Только я не люблю некоторые твои шуточки. В печёнках, например, сидит у меня это ребро.

— Тебе не нравится, что твоя жена способна быть и независимой, и самостоятельной. Хотелось бы мне услышать, как бы ты запел, пентюх сладострастный, если бы не слазила с кровати, пока ты мне туда кофея не принесёшь.

— Вот–вот, я как раз об этом, то есть об остроумии. Иной раз так сказанёшь, что и не знаю, о чём это.

— Да. Зашился бы ты с этой бухгалтерией, ты ведь даже не знаешь, как гвоздь в стену вбить и на какой грядке растут лимоны. А уж почём всё это — для тебя тайна за семью печатями.

— Меня убивает, когда ты говоришь со мной с таким превосходством. Зато компенсируешь ты этот изъян в наших отношениях подавляющим превосходством, которое демонстрируешь, скажем, Якову — Льву.

— Он подо мной ходит, то есть живёт и дышит.

— А ты подо мной.

— И ради этого ты выходила за меня, такого никчёмного?

— А ты не догадываешься? — Она тут же переменила тон, приласкалась. И от неё, только что сверкающей негодованием пантеры, ничего не осталось. Когти ушли в мягкие подушечки. Лапы превратились в лапки.

— Кошечка, — промямлил атаман и стал снимать ботинки.

Печатями, печалями.

Из подслушанного:

— Ну, кому это нужно — жить вечно? Что за абсурд?!

— Отвечаю: мне! Мне это нужно. Я этого хочу!

Семивёрстов — Автору:

Однажды наступает момент, когда становится важным одно: дожить. Дожить до славы, достатка, свадьбы дочери, до рождения внука, до совершеннолетия его…

Муст — Вовсу:

Теперь они строят «Афродизиаки», где с вожделенным восторгом смотрят свои паскудные зрелища. Рим погиб под вопли о хлебе и зрелищах.

Соя:

Умирать плохо. Особенно от руки врага. Ещё хуже — от руки, которую любишь. Лучше уж — от переутомления. Лучше — мгновенно, чем в муках.

Но не дано тут выбора. На всё воля свыше. Творец испытывает нас, закаляет, наказывает.

Хорошо жить долго. А ещё лучше не умирать никогда.

Семивёрстов — Пиза:

— Лето в разгаре, а я до сих пор ни разу не искупался в море. Пора ехать в Анчоус.

— Завидую тебе, Мур.

— Ну так поехали вместе.

— Чуть позже. Вот разгребусь немного в «Афродизиаке».

При «Афродизиаке» Пиза открыл аквариум, первой обитательницей которого стала черноморская акула по прозвищу Акулина. Потом Пиза привёз туда морского кота Ваську, пару дельфинят Франю и Фроню, двух севрюжек — Серёжку и Сюзанну.

Не мстите за себя, возлюбленные, но дайте место гневу Божию. Автор неизвестен.

Страх — это не трусость. (Аналогично).

Индифферентив — забавное слово.

Вовс — Автор:

— Нам плохо сейчас, просто невыносимо. И если мы сквозь эту жуть пройдём, наверняка потом будем говорить, что прожили счастливый период. А почему? Потому что уцелели, выбрались.

— Да, плохое быстро забывается, как, кстати, и хорошее.

— Что же остаётся?

— Опыт. Он делает нас счастливыми.

Автор — Вовс:

— Пороки ведут к гибели. Гибель — это не смерть даже, не суицид. Это и есть то самое, что опустошает душу, лишает её даров Божиих.

— Но откуда они берутся, пороки?

— Они — из привычек. И если с привычками бороться ещё можно, то пороки неизгонимы уже.

Автомолёты окаянцев звенели и мельтешили над Цикадией подобно мошкаре над клумбой. К счастью, их мало кто видел и слышал.

— Не кажется ли тебе, дорогая Рэн, что не сегодня–завтра что–то случится?

— Что ты имеешь в виду, Рина?

— У меня предчувствие, что случится нехорошее нечто.

— Ах, вот о чём ты, милая Субмариночка. Нехорошее, как ты изволила выразиться, давно уже началось. Оно уже длится и витает над нами.

Субмарина — Автору:

— Никуда, ни во что, ни к чему не успеваю. Задыхаюсь — так времени не достаёт.

— Просто мы попали в высшие его слои, в разреженную атмосферу времени, потому и задыхаемся. На вершинах вечности нам даётся возможность познать высшее откровение или умереть в безвременье, как без воздуха. Так что давай, готовься, вот–вот просветлеем или преставимся. Даже самый богатый из нас, то есть Пиза, не в состоянии откупиться от этого кошмара. Не так ли?

— Ну что ж, давай, не будем больше терять остатки его.

— Ах ты, Субмарина ты этакая!

— Ну! Поэт? Что же ты?! Ещё! Ещё! Ещёоо!

Зимуют соловьи в раю. Автор.

Семивёрстов — Ню:

— Я так хочу тебя, но ты не желаешь.

— Я просто устала. Наши ребята нас просто уморили. Надо выйти на воздух.