Александр Ройко - Всегда вместе Часть І Как молоды мы были

Посещение хоккейных матчей давало Виктору, да, наверное, и другим болельщикам большой положительный эмоциональный заряд. Атмосфера на трибунах секторов Дворца спорта напоминала какой–нибудь праздник — улыбки, радость, веселье, разговоры, бурное аплодирование, непроизвольные комментарии в адрес игроков, вскинутые в едином порыве руки при забитой шайбе, а то и радостные объятья. Не на каждый даже праздник такое увидишь. В перерыве между хоккейными периодами — бегом в буфет, где в немалых очередях дожидаешься покупки бутерброда или какого–нибудь напитка. Очереди никого не смущали, это тоже была непременная атрибутика хоккейного матча со своей положительной энергией. Виктор с удивлением отметил для себя удивительное обстоятельство — зрители на спортивных соревнованиях, равно как и на концертах, спектаклях в перерывах спортивного или театрального действия всегда спешат в буфеты, словно они сутками не ели. Но до спектакля или матча вряд ли кто–то из зрителей был голоден. Вероятно, те эмоции, которые на таких представлениях испытывают зрители, «съедают» немало калорий, и организм требует подпитки.

Но время у студентов пролетало достаточно быстро и зимой. И вот уже наступила весна. Теперь больше времени отводилось отдыху на свежем воздухе. И хотя улицы Киева ещё не украсились зеленью, его уже украшали девушки с пучками распустившихся вербовых веточек или подснежниками в руках. Чаще стали происходить и встречи с бывшими одноклассниками. Такие встречи, в большинстве своём, были неплановыми. Киев довольно большой город, но, как давно подмечено, мир тесен. И вероятность повстречать кого–либо из знакомых, даже в таком крупном городе, весьма высока. Поэтому Виктор почти не удивился, когда однажды на одной из троллейбусных остановок столкнулся с Любой Донченко. Она заметила его первой и окликнула:

— Виктор! Привет!

— О, Люба, это ты? Привет! Да тебя просто не узнать.

— Что, постарела? — улыбнулась та.

— Да ну, что ты. Наоборот похорошела. Как вы женщины быстро меняетесь в лучшую сторону.

Люба была очень симпатичной девушкой — высокой, стройной шатенкой с серо–зеленоватыми глазами с красивой фигурой, аппетитными округлостями. За то время, что они не виделись (мене года) она как–то расцвела, распустилась как те же вербовые «котики». Она и ранее, в школе пользовалась большим вниманием у ребят, а сейчас перед Самойловым стояла очень симпатичная девушка или молодая женщина, прекрасно осведомлённая о своей привлекательности и хорошо знающая себе цену. Из разговора со своей бывшей одноклассницей, Самойлов узнал, что Донченко тоже пыталась поступить в институт, но, не пройдя по конкурсу, она не вернулась в родной город по примеру своей тёзки Денисовой, а устроилась на работу в Киеве. С пропиской их родного города на работу в столице (где чувствовался недостаток рабочих рук) принимали без проблем и довольно охотно.

— А где ты живёшь? — спросил Виктор после рассказа Любы о работе. — Снимаешь квартиру или в общежитии. Или, может быть, ты уже замуж вышла?

— Живу в общежитии. У нас на работе это без проблем. Замуж пока что не вышла, — улыбнулась Донченко, — но не исключено, что в скором времени выйду замуж.

— Да ты что! Молодец! А парень то хороший?

— Не знаю как для кого, — засмущалась Люба, — а для меня очень хороший.

— Ну, и слава Богу. Это и есть главное — чтобы он для тебя был хорошим.

— Ладно, что мы всё обо мне, да обо мне. Ты расскажи лучше о себе. Я слышала, что ты поступил в КПИ. Как учёба и всё прочее?

— Да, поступил в институт. Дела идут нормально, — и Виктор кратко рассказал о своей жизни.

— А как там остальные наши? Ну, я имею в виду других ребят и девчат из класса. В Киеве я ещё кое–кого периодически вижу, а вот домой наведываюсь не часто. И то на день–другой.

— Ты знаешь, я тоже мало кого видел за это время, кроме тех, кто в КПИ учится. Но у них всё в порядке. А по другим особой информации у меня нет.

— А как там Люба Великанова? Вы помирились?

— Любу я с прошлого года не видел, — хмуро и недовольно проинформировал Виктор собеседницу.

— Да ты что?! — изумилась тёзка Великановой. — За всё время вы так ни разу и не встречались? И не помирились?

Виктор угрюмо молчал, и Люба, немного помолчав, нерешительно добавила:

— Витя, я заранее прошу у тебя прощения, но не могу тебе этого не сказать — ты, действительно, дурак. И правильно тебя Люба так обругала. Ты только не обижайся.

— Да чего мне обижаться, — тоже, выдержав паузу, чуть слышно и горько произнёс Виктор. — Я и сам это понимаю. Но так уж, Люба, получилось. И что делать, я не знаю.