Александр Ройко - Всегда вместе Часть І Как молоды мы были

Но вот уже довольно быстро пролетели новогодние праздники, и пришла пора экзаменационной сессии. Самойлова она, хотя и волновала, как нечто пока неведомое ему, но, в принципе, не очень–то и беспокоила. Он чувствовал, что сдаст её нормально, знания у него были неплохие. К тому же, как он для себя решил, нет смысла «лезть из кожи», чтобы получить одни «пятёрки» — «четвёрки» его тоже устроят, а если будет и пара «троек», то и это не смертельно. Стипендия ему всё рано не светит, поскольку для её получения ему необходимо почти все экзамены сдать на «отлично», разве что получить одну оценку «хорошо». А такое для первого раза, как он полагал, нереально. Разве что сидеть день и ночь и зубрить тот или иной предмет. Но это было не для него, не его это был стиль. И вот этот стиль в итоге его и подвёл.

Сдал он сессию вполне нормально — «пятёрки» вперемешку с «четвёрками». Но на одном экзамене он получил «удовлетворительно». В этом не было бы никакой неожиданности (в принципе он готов был к такому раскладу), если бы этим экзаменом не оказалась «Высшая математика». Такого не ожидал ни сам Виктор, ни его одногруппники, ни преподаватель, который вёл у них практические занятия по этой дисциплине. Лишь спустя какое–то время Самойлов осознал, что, положа руку на сердце, следовало признать — результат этот всё же следовало признать вполне закономерным. Да, Виктор на практических занятиях «щёлкал» задачки как семечки. Но на экзамене решение задачи было всего лишь третьим вопросом, и составляло, таким образом, лишь треть оценки. Первые же два вопроса билета составляют вопросы по теории. А вот её Самойлов знал не очень то, точнее, он её просто недоучил, не повторил как следует, наивно предполагая, что если знаешь как применить эту теорию к решению задачи, то в совершенстве знаешь и её саму. А до совершенства было ой как далеко. Теория высшей математики была довольно сложна, и каким–то кавалерийским наскоком выучить её было нереально. Ещё на консультации перед экзаменом лектор говорил, что решение задачи на экзамене гарантирует тройку. Вот её то Виктор и получил.

На одной из первых во втором семестре лекции преподаватель в процессе изложения, видя, что студенты немного устали, сделал небольшой перерыв и посвятил десяток минут итогам сдачи экзамена. При этом он заметил:

— Перед экзаменом я выписал у преподавателей, ведущих практические занятия, ваши итоговые оценки. Мне они также немного охарактеризовали ваши знания по данному предмету. Их мнения в целом подтвердились и на экзамене. Но было на экзамене и несколько странностей.

— И что это за странности? — спросил кто–то из студентов, сидящих в передних рядах.

— Странностями были несовпадения оценок на практических занятиях и на экзамене. Если итоговая оценка на практическом занятии была, к примеру, «тройка», а студент на экзамене получил «четвёрку» или «пятёрку», то в этом странности, в общем–то, нет — хорошо подготовился к экзамену или билет попался не такой уж сложный. А вот если наоборот, то это как раз странно. И один из таких студентов меня поразил.

— И что это за студент?

— Я сейчас не помню его фамилию. Кажется, его фамилия начиналась на букву «С». Но это не так важно, важно другое.

— И что именно?

— На практических занятиях, этот студент получал одни пятёрки, причём, отвечая почти на каждом занятии. На экзамене же он с большим трудом получил «тройку».

— Почему?

— Ну, как почему? Потому что не мог внятно ответить ни на один из поставленных в билете вопросов.

— Так он что, и задачу не решил?

— Задачу он как раз решил, это и спасло его от «неуда», но вот теории совершенно не знал. Я даже усомнился в его результатах на практических занятиях, но Анатолий Петрович, — преподаватель в группе Самойлова, — меня, всё же, заверил, что все оценки этого студента на практических абсолютно справедливы.

— А, может быть, ему на экзамене билет попался сложный? Такое ведь тоже может быть.

— Может. Но я, видя, что он «плавает» по теме билета, задавал ему и другие вопросы. Но и на них он отвечал не очень хорошо. Да, он кое–что знал, но очень уж поверхностно.

— И как же это может быть — задачи решает, а теорию не знает? Как же он, не зная теории, может их решать? — удивлялись студенты.

— Мне сначала и самому было невдомёк, — ответил преподаватель и разразился довольно пространным пояснением и наставлением. — Потом я понял, что просто человек хорошо запомнил формулы и понял как применять их на практике. А вот на саму теорию он внимания не обращал. — Преподаватель сделал передышку, о чём–то раздумывая, а потом продолжил. — Нет, я не прав. Прошу простить меня. Нельзя сказать, что этот студент совсем не обращал внимания на теорию, он её всё же немного знал, но он просто считал не важными истоки той или иной формулы. Но, если только применять формулы в готовом виде, не вникая в суть теории, не понимая, как эти формулы выводятся, то хорошо предмет ты знать не будешь. И это когда–нибудь скажется на практике. Я имею в виду не практические занятия, а вашу будущую инженерную практику. Формулы можно забыть, а, не зная их истоков, сложно порой определить верный подход к решению той или иной инженерной задачи. Учить предмет подобным образом недопустимо. Я прошу вас обратить внимание на мои замечания.