Александр Ройко - Всегда вместе Часть І Как молоды мы были

Расходились по комнатам студенты довольно поздно, весёлые и возбуждённые. Виктор ещё зашёл в туалет, где с ребятами выкурил сигарету — он в институте изредка баловался табачным дымом, — чаще всего именно в таких ситуациях — хотя, обучаясь в школе, ни разу не курил. Направляясь к себе в комнату он заметил, что по коридору как–то неприкаянно бродит Тамара.

— А ты почему не идёшь к себе в комнату? — спросил её Самойлов.

— Там занято.

— Что значит занято ?

— Понимаешь, туда пошла Алёна вместе с Димкой, — Алёна была подругой Тамары, а Дмитрий — парень из их группы. — Она просила меня погулять немного.

— Понятно. И сколько же это немного ?

— А я откуда знаю — может, полчаса, а может быть и час.

— Ладно, пошли ко мне. Не то ты тут так и заснёшь в коридоре.

— Пойдём, — равнодушно ответила Тома.

Но это её равнодушие быстро улетучилось, когда она увидела, что в комнате они находятся только вдвоём. Сначала Самойлов сидел на своей кровати, а Тамара расположилась на другой — спать им, как ни странно, не хотелось. Но вот Тамара (заныв, что ей холодно и скучно одной), пересела к Виктору и прислонилась к нему. Виктор машинально провёл рукой по её волосам, Тома ещё теснее прижалась к нему. Тёплое прикосновение молодого женского тела разожгло слабо контролирующего себя в таком состоянии парня, он обнял её и, спустя мгновение, они уже целовались. И целовались страстно, Виктор никогда с Великановой так не целовался. То были первые робкие юношеские, осторожные, как бы щадящие поцелуи. А сейчас… В общем, эти неистовые поцелуи уложили обоих в койку.

Это был первый сексуальный опыт Виктора, но не первым он был у его партнёрши. Всё было, вроде бы, хорошо. Но, проснувшись рано утром, Виктор почувствовал себя не в своей тарелке. У него после вчерашней пьянки раскалывалась голова. Но отнюдь не это беспокоило его. Главной головной болью сейчас была проведенная им ночь. Не так он себе всё это представлял. Для него вообще была непонятна такая вот близость без каких–либо чувств. В этом была какая–то порочность, неправильно всё было, не должно было так быть. Оказывается, не только девушки думают о красивой любви, о красивых отношениях, о прелести первой брачной ночи. Свойственны были такие мысли и Самойлову. Но где же эта красота, где же эти красивые отношения? В его отношениях с Тамарой всё решила простая физиология, простое влечение самца к самке. Но ведь они же не животные. Вот почему он мысленно всё время повторял: « Неправильно это. Не должно так быть ». Нельзя сказать, что Виктор ничего не помнил из прошедшей ночи. Помнил, но это только усугубляло, как ему казалось, чувство вины. Если бы он не помнил, было бы, наверное, проще. Всё можно было бы списать на «пьяную лавочку» и забыть раз и навсегда. Что с пьяных возьмёшь? Так оно, в принципе, и было. И всё же, так, но не совсем. Виктор как раз помнил эту всю нелепую возню, торопливость, своё неумение. Эти воспоминания раздражали и стыдили его. Но хуже было ещё и другое: да, физическое, точнее физиологическое, удовлетворение он получил, но моральное — нет. Он не только его не получил, оно ежеминутно убивало его.

Он смотрел на спящую рядом Тому и подумал о том, зачем ему всё это было нужно. Ответа не было, просто бесконтрольность своих действий, первобытный инстинкт — и всё. Он ещё раз как бы убедился в том, что без чувств такие отношения мало общего имеют с любовью. Да и какая там любовь. Виктор ранее проходил мимо Тамары, почти её не замечая, хотя знал с первого курса. И вряд ли он обратил бы на неё внимание и в дальнейшем. Такие вот дела. Да, это просто был секс, в его самом примитивном виде. Через 10 лет весь Советский Союз облетит крылатая фраза: «В СССР секса нет!», высказанная Людмилой Ивановой — одной из участниц телемоста Ленинград — Бостон. Передача называлась «Телемост Ленинград — Бостон» («Женщины говорят с женщинами»). Вели её Владимир Познер и Фил Донахью.

Правда, официально версия сказанного выглядит следующим образом: одна из американских журналисток пожаловалась на то, что в США на телевиденье эксплуатируют сексуальные образы. Затем она поинтересовалась у Ивановой, нет ли схожей ситуации в СССР, на что та начала отвечать: « У нас секса нет…» . Закончить она не успела, потому что фраза тут же утонула во всеобщем хохоте по обе стороны океана. Окончание же фразы, как объяснял позже Познер, вроде бы было таково: «… на телевидении ». Но так ли было всё на самом деле? Ведь порядок слов в такой фразе не очень–то русский.