Catherine de Froid - Идеальный мир

— Нет, не грущу, — Андрей улыбался так, как мы улыбаемся после сердечного разговора с другом. — Знаешь, я начинаю хотеть стать таким, как Он. Тяжелая работа — всех утешать.

Так обычно говорят дети, но разве не их устами глаголет истина? «Смешная и святая детвора», как назвал их великий певец нашего мира Юрий Шевчук.

Встреча с Утешителем помогла. Теперь Мечтательница была с ним, но это был далеко не единственный плюс. Во–первых, исчезла противоречивость желаний. Теперь Андрей хотел: любви (которая у него была), дружбы (больше всего он хотел заслужить дружбу Утешителя), приносить пользу. Последнего ему хотелось все больше и больше.

Со времени разговора с Учителем (Андрей тоже стал его так называть) они с Мечтательницей проводили вместе все время. Гуляли, слушали музыку и разговаривали. Они были такими разными, что могли часами слушать рассказы о другой жизни.

Как я уже упомянула, многие разумные стараются не вспоминать свою прошлую жизнь, потому что были несчастливы. Андрея с Мечтательницей это не казалось, потому что они оба были не совсем обычными. Для Андрея быть несчастным давно было нормой, и теперь он еще не совсем привык к своему счастью. Мечтательница же в том мире мечтала лишь приносить пользу, и несчастна она там отнюдь не была. Скорее чувствовала себя ненужной.

Разговоры были интересными, но то ли привычка быть несчастным сказывалась, то ли Андрей взрослел. Каждый вечер перед сном (хотя сон в этом мире не обязателен, без него могут прожить только очень и очень немногие работоспособные или любящие тусовки субъекты) он упрекал себя за то, что никак не может собраться и начать приносить людям пользу. Мечтательница чувствовала, что у него опять начинается несчастное состояние, но не донимала его расспросами, потому что это уже не было потребностью, скорее это была тяга к самосовершенствованию.

Наконец Андрей рассказал ей о своих размышлениях.

— Ну что ж, теперь ты, кажется, нашел свое предназначение, — вздохнула она. Вот и еще одна любовь кончается. Какая же она по счету? И почему ей кажется, что она начала заражаться потребностью несчастья?..

— Может быть, — улыбнулся Андрей. — Понимаешь, я не знаю, с чего начать. Я не умею отслеживать вновь прибывших. Не умею выяснять, что беспокоит человека. Я не психолог, наконец.

— Вообще ты этому научишься, как только по–настоящему захочешь, — ответила Мечтательница. — Но, я думаю, тебе больше понравится попросить Утешителя научить тебя.

— Ты как всегда права! — Андрей обнял ее. Странное это зрелище для Безымянного (которого здесь уже начинали звать Наблюдателем): двурукий обхватил толстенного спрута и, кажется, никого это не беспокоит. — Вот только как мне его найти?

— Ты что, забыл, где мы? — улыбнулась (убейте, не знаю, как у разумных спрутов это выглядит) хранительница.

— Извини, тупой я. — Склонность к самоуничижению, которая по пословице хуже гордыни, в этом мире не стиралась. А уж для Андрея, склонного к самокопанию, стремлению быть несчастным и прочему мазохизму, было бы странно ей не обладать.

Со времен основания к нему бесчисленные тысячи раз обращались за помощью, но еще никто не хотел попросить его об обучении. Большинство жителей это мира были непробиваемыми эгоистами без всяких комплексов и принципов. Точнее, принципы и комплексы могли и иметься, но желанием помогать ближним могли похвастаться только он и Мечтательница.

— Я ведь Вас не сильно обидел тогда? — спросил Андрей.

— Что ты, я не обидчив. Иначе бы никогда не стал тем, кто я есть.

— Вот черт, а я совершенно неуравновешенный и ленивый! Извините пожалуйста.

— Если будешь все время извиняться, кто–нибудь тебя точно покусает, — улыбнулся Учитель. — А на счет качеств — в этом мире можно всему научиться без особых усилий, или ты забыл?

— Вот и Мечтательница то же говорил. Но это как–то неправильно… — признался Андрей.

— Тратить время на обучение, когда одних подростков из твоего мира поступает каждый день по сотне? Ты издеваешься? — Утешитель напомнил Андрею кого–то из одноклассников. Наверно, ту отличницу, которая считала ниже своего достоинства делать домашнее задание дома, и по это причине у нее было никогда не списать. Андрей, впрочем, уроки делал сам, а на просьбы «одолжить посмотреть» крыл матом. Да, сдержанным он никогда не был. А теперь предстоит слушать людей и давать советы. Без полного набора «читов» не обойдешься.