Александр Грог - Время своих войн 3-4

----

ВВОДНЫЕ (аналитический отдел):

«Мы должны ненавидеть: Ненависть это основа Коммунизма; Дети должны ненавидеть своих родителей, Если это так, то дети в наших руках…» (В. И. Ленин, Записи Конгресса, том 77, стр.1539–40.)

(конец вводных)

----

Вне всякого сомнения, Пол — Пот читал записи всееврейского коммунистического конгресса и некоторые их установки применил без всякого коммуфлирования, буквально один к одному. Сделав ставку на аграрную страну (иное было бы смешно) в неполных три года провернул то, на что в России заняло десять с лишним. Пол Пот — маленькая восточная копия Троцкого. Но кхмерам от того не легче, что маленькая, да от того, что все это уже где–то было и обязательно произойдет еще.

Ладно, Ельцин еще тот урод, был. Он расписался в Беловежской Пуще, но ратифицировали договор Верховный Совет! Из почти 150 депутатов, только шесть были против! Значит, все остальные, все 140 с лишним, включая воздержавшихся, если были средь них такие, все проголосовавшие за ратификацию, должны быть повешены, а члены их семей лишены избирательных прав до четвертого поколения, чтобы и сто лет спустя даже дворника не могли выбрать! Чтобы в будущем и во сне не могли подумать о возможности… Подвести страну под Иго!

Фокус был осуществлен также и на подмене — проголосовали новоиспеченные депутаты РСФСР, так что это не был Верховный Совет СССР, который, худо–бедно, но мог бы рассмотреть подобный акт после всенародного референдума (который однозначно сказал — нет!) Тут как не стряхивай, а последней капле в штанах быть, пропечатается, по ней и определяют адрес.

Была ли произведена полная смена ценностей (что обычно делает оккупационная власть), но вой шел по хазарам — их смерти теперь национальная трагедия. Все СМИ трубили как о некой национальной потери, воя по какой–нибудь Трахтенбергу, отличающемуся юмором снимания штанов в публичных местах, замалчивая действительную национальную трагедию — как, например, недавнюю смерть Героя Советского Союза (много ли у нас осталось истинных героев защищавших свое отечество?), Владимира Карпова, войскового разведчика (ходившего десятки раз через линию фронта — взявшего 70 с лишним вражеских языков), прошедшего не киношный липовый штрафбат, смывший кровью судимость, ставший полковником, писателем…

— Заметили такое? — спрашивает Петька. — Я не знаю, что подарят нам Путин или Медведев (который даже и не «Медведев»), какой новый сифилис на мозги, но что окончательно отняли, чему способствуют — вижу!

— К чему ведешь?

— Это я о нравственности!

— Петрович, и о нравственности?

— Если выкачка в «стабилизец» есть дань супостату — значит, запредельно нравственно то, что какой–нибудь пацаненок уже сверлит стратегическую трубу для того, чтобы затеплить огонек. А задача всякого гражданина в отставке нравственна тем, чтобы научить его сделать это так, чтобы при этом он не только уцелел и смог сверлить в ином месте, но и научил товарища…

Есть страх божий — он далек и необязателен, есть «страх неотложный», который рядом и будет всегда. Страх американский при всяком взгляде на Россию — это страх получить Вьетнам в кубе, в той энной степени, что не расхлебать усилиями всего «цивилизованного евромира».

Сколько раз этим русским на протяжении всей и истории предлагали воевать по правилам, открытой войной, вроде той, на которую, к примеру, рекомендовал перейти Наполеон? Дикари!

И с чего это на маленький Вьетнам сбросили больше килотонн, чем израсходовали все страны за всю Вторую Мировую, а если брать суммарную мощность взорванного, так едва ли не втрое? А ведь все это должно было упасть, планировалось сбросить, не на вьетнамские деревни, поля и джунгли, а на русские города. Вьетнам предотвратил — эта крайне неудачная репетиция, что отложила скорую третью мировую премьеру. Тем бомбам и боеприпасам предназначалось зачищать то, что недоделали атомные. Но не рискнули — к тому времени у России, усилиями проклятых Сталина и Берия, появилось собственное атомное оружие и, как показал Вьетнам (имеющий наглость воевать опять же без европравил), уничтожение инфраструктуры и даже основных очагов, вовсе не деморализует противника, а объединяет все население страны в одном стремлении, превращает войну уже в многоочаговую, рассыпанную буквально по всей площади.

Предлагал же во Вьетнаме один умный американский генерал еще на самом начальном этапе той войны: «Давайте уйдем, а объявим, что победили!» А вдуматься, так… ой, какой неумный генерал! То есть, умный — но исключительно со своей узенько–профессиональной точки зрения, а с остальных, коих множество, уже нет. «Меконг возможностей!». («Бабло рекой» — это если выражаться лексиконом понятным читателю иных времен и иной географии.) Тут и прапорщику понятно (а большей частью это понимание приятно согревает) — при перепроизводстве вооружений и боеприпасов, при забитых складах (хранить невыгодно, но еще более невыгодно утилизировать), когда сроки проходят, когда сколько уже наклепано и продолжает выпускаться согласно взятому разгону, и оно большей частью устаревшее, а нужны заказы под новое, более дорогое, когда многое нужно проверить (напалм, например, «ораньж», прочую химию, кассетные шариковые бомбы… — русских–то больше, чем тех вьетнамцев!), когда…