Валерий Осинский - Чужой сын

Наконец, он спросил о мальчике.

— Это мой племянник. А вам, что за дело до ребенка? — спросил я.

— Он на моем участке. А его родители погибли! — Участковый говорил тихо на одной ноте, с сильным местным акцентом.

— Отец мальчика жив. Вчера он забрал сына к себе.

— Куда? — Парень рассеянно посмотрел на меня.

— Вам–то какое дело?

— Родители мальчика в разводе. Без разрешения матери его не выпустят из страны…

— С чего вы решили, что они уезжают? Но если даже так, что с того?

— Его действия будут незаконны.

— У мальчика есть отец. Они разберутся сами! Или вы хлопочите о всех сиротах? После войны их в стране хватает. Заботьтесь о них!

— Отец мальчика работает в России, — невозмутимо сказал мент. — Живет там. Если он не заберет мальчика с собой, на кого он его здесь оставит? А вывезти его без разрешения он не имеет права.

— Кто же даст разрешение, если, как вы сами сказали, родители погибли? Или мы говорим о разных детях?

— Мы говорим об одном и том же ребенке, — так же на одной ноте сказал участковый. — Он увезет ребенка, а квартиру продаст. Здесь у него осталась пустая квартира, в которой прописан только мальчик…

— Так вас интересует его пустая квартира?

— Не играйте со мной в прятки! Ваш приятель хочет нелегально увезти мальчика. Заявить, что вся его семья погибла и продать квартиру. Тогда ребенок останется ни с чем. А вы прячете ребенка и покрываете вашего приятеля.

— Откуда вы все так хорошо знаете?

— Такие случаи уже были.

— Хотите осмотреть дом?

Мент утвердительно кивнул и рывком поднялся, мускулистый и поджарый.

— Вы живете один? — В голосе парня послышалась зависть обитателя коммунальных трущоб. Я утвердительно промычал.

— С чего вы решили, что мальчик у меня?

— Соседи мальчика говорят, в квартире никто не живет. А ваши соседи видели его у вас.

— Он был тут. Но его отец приехал и остановился у друзей.

— А почему не у себя?

— Ему виднее! Там может все напоминать о погибшей жене.

— Ваши соседи Песоцкие дома? Можно пройти к ним через двор?

— Попробуйте. Там собака.

Мы неприязненно переглянулись. Участковый еще раз осмотрелся и, поскрипывая портупеей, размеренно зашагал к калитке.

— Не играйте с огнем, — сказал он на прощанье.

— А в чем мое преступление?

— Вы прячете постороннего! Теперь вам не удастся заявить о его гибели! Есть свидетели, которые его видели.

— Занимайтесь делом, а не шляйтесь по дворам, чтобы поживиться на чужом горе!

— Не грубите! У меня на этой войне тоже убили брата, — сказал парень и пошел своей неторопливой походкой.

— Извините! — процедил я сквозь зубы с неким подобием сочувствия.

Я никак не мог понять въедливой заинтересованности парня в этом деле. Не о будущем же Сережи он пекся!

Рая сжимала на груди кулаки и с тревогой заглядывала в мои глаза.

Ее рука, державшая карандаш, дрожала.

«Что им нужно от Сережи?»

«Не знаю. Отпустите собаку, и не выходите на улицу. Возможно, участковый снова придет».

Участковый действительно пришел. Собака неистово захрипела и кинулась передними лапами на изгородь: о трубы–опоры лязгнула металлическая сетка.

Ребенок сидел на кровати, по–стариковски опершись о матрац и вжав голову в плечи. По нашему смятению он догадался, что его ищут.

Девушка за рукав оттянула Гришу от шторы и сжала ладонь ребенка в — своей.

Мент опасливо покосился на свирепого пса, — тот норовил протиснуть оскаленную пасть в заштопанные проволокой дыры калитки, — потоптался и ушел.

Рая написала.

«Что они сделают Сереже?»

«Ничего. Какая–нибудь казенная ерундистика. Мы должны помочь ему уехать».

Рая сникла. Ее нос и подбородок некрасиво заострились.

«А вдруг они отнимут Сережу!»

«Зачем им инвалид?»

«Не называйте Сережу инвалидом».

«Хорошо. Придется держать мальчика в доме».

«Может, они хотят помочь?»

«Вам они часто помогали?»

Гриша волновался: его брови–гусеницы хаотично ползали вверх–вниз по лбу, он мычал, тыкал пальцем на окно, пугал Сережу и раздражал меня. Рая сделала решительный жест, и мужик притих. На табуретке он зажал огромные кулаки между коленей и качался вперед назад. Растения, животные и слабоумные ощущают опасность лучше обычных людей.

Участковый стал навещать меня едва не ежедневно.

Я за версту узнавал этого флегматичного жирафа и просто не выходил из дома.

Сережа теперь гулял во внутреннем дворе Песоцких. А собака, угрожая клумбам стремительными рывками, патрулировала периметр обоих участков.