Юрий Иванов-Милюхин - Докаюрон

Когда Дока с девушкой немного успокоились, за дверью раздался осторожный возглас, затем кто–то негромко побарабанил костяшками пальцев по деревянной лудке. Пытаясь справиться с расслабухой во всем теле, он лениво пошевелился, с трудом протолкнул через рот осевший голос:

— Кого там черти несут?

— Своих, — недовольно отозвались из маленького коридорчика. — Вы скоро?

— Не пускай никого, — тревожно зашептала партнерша. — Не забывай, что мы находимся на Кавказе, в горах.

— Да это свои, — невольно засмеялся он. — Где они будут ночевать, на улице?

Она ничего не сказала, лишь накрылась тощей подушкой, стараясь сдержать вновь накрывшую ее мелкую судорогу теперь уже от беззвучного хохота.

Но, видимо, не суждено было провести им отпуск вместе. На другой день группа, в которую записали и Доку, сразу после завтрака отправилась по дну ущелья по направлению к горной вершине под названием Грезы Любви, а девушка с другой группой должна была пойти в Цейское ущелье. Им предстояло расстаться всего на пару дней. Если бы это было в обычном городе или селе, время пролетело бы незамеченным, но на турбазах, курортах, в домах отдыха действуют правила иные. За два дня там перед глазами прокручивается такой яркий калейдоскоп из новых ощущений, что из памяти начисто стирается даже утренняя информация, к вечеру становясь похожей на прошлогоднюю. В сопровождении величавого кавказца–проводника они добрались до самой горы во второй половине дня, быстренько поставили пару ненадежных палаток, развели костер, кто–то из наиболее шустрых туристов смотался в ближний аул за слабенькой на градус аракой. Когда на горы снова внезапно упала черная как волосы горянок ночь, начался настоящий пир при горящих в костре сухих ветках. Доке всунули в руки гитару, и он запел. Он и до этого испытывал к себе повышенный интерес женского пола, а после исполнения нескольких шлягеров вообще превратился в Грея из романтического произведения. Успевшая переспать с ним жена неизвестного летчика не сводила прекрасных печальных глаз, с каждым новым глотком араки осознавая яснее, что тягаться с молоденькими девушками, плотным кругом облепивших Доку, ей будет не под силу. А на того нашло вдохновение, он перебирал струны как настоящий гидальго, вел себя как истинный испанский гранд в окружении прекрасного пола. Когда дошла очередь ставить автографы на бейсболках, на его кепочке для всех желающих не хватило места. Не уставая извлекать из гитары чарующие звуки, он, тем не менее, не прекращал приглядываться к девушкам с роскошными распущенными волосами вокруг. Коротковолосые, как и короткие в остальном, его по прежнему не волновали.

Вскоре проводник–кавказец объявил, что местный закон предписывает, чтобы каждый член группы выбрал себе невесту или жениха и провел с ними ночь на горе Грезы Любви. Было понятным, что проводники из аборигенов таким образом в первую очередь заботились о собственных удовольствиях, но обычай понравился всем. Несколько девушек в томном ожидании уставились на Доку. Он выбрал окутанную каштановыми завитушками до пояса, глубоглазую красавицу с тонким с горбинкой носом, с выразительными губами и высокими грудями, ту, которая расположилась прямо перед ним. Жена летчика опрокинула в себя стакан аульной бормотухи, не обращая внимания на домогания нескольких мужчин сразу, отправилась в палатку оплакивать неудачный перед этим поступок с сосанием Докиного члена. А он с невестой продолжил пир. Когда звезды приблизились настолько, что их стало возможным потрогать пальцами, когда почти все разбежались по ближним кустам и началась смачная кустотерапия на каменистой почве, они поднялись, взявшись за руки, молча прошли к одной из палаток. Захватив с собой одеяла с брезентовыми дождевиками, по освещенной громадной турецкой луной узенькой тропинке отправились вглубь колючего леса. Они удалялись от лагеря все дальше, пока запах дыма от костра прекратил щекотать ноздри, пока перестали долетать звуки человеческих голосов. Вскоре тропинка почти испарилась, стало ясно, что без проблем вряд ли можно будет вернуться обратно, а они все шли и шли, давно потеряв под ногами каменистый путь. Теперь их со всех сторон окружал первозданный, обильно обнесший себя колючками, корявый горный лес. Где–то трещали сучья, будто кто–то огромный продирался следом, где–то приглушенно кричали какие–то живые существа, с серебряными переливами журчала невидимая вода. И падала далеко вниз, уже оттуда доносясь звуками орлиного клекота. Наверное, они шли по краю пропасти. А потом и лес кончился, под ногами захрустела мелким камнем тоненькая дорожка от словно подброшенного кем–то вертлявого каната. Слева чувством опасности в кромешной тьме осязалась пропасть, справа вздымались к звездному небу отвесные скалы. На одном из поворотов Дока споткнулся о валун, вслепую пошарив вокруг, нащупал отшлифованную ветрами ступеньку и, крепко сдавив ладонь подружки, потащил ее за собой на верх. Он подумал, что за валуном скала обрывалась бездонной пропастью, а ступеньки приведут к начавшей новый виток тропинке.