Чарльз Буковски - Рассказы

— Чем она вас не устроила?

— ЭТО ЕДА ПЕДИКОВ!

— Я не понимаю?

— Маленькие маринованные оливки… яйца фаршированные. Мужчины такую срань не едят!

— Но вы же съели.

— Так ты еще пререкаться, ХУЕСОС?

Линкольн вскочил с оттоманки, шагнул к Рамону в кресле, съездил ему по лицу, жестко, всей ладонью. 3 раза. У Линкольна были большие руки.

Рамон уронил голову, заплакал.

— Простите. Я только пытался сделать все, что могу.

Линкольн взглянул на брата:

— Видишь? Ебаный хлюздя! РЕВЕТ КАК МАЛЕНЬКИЙ! НУ, Я ЕМУ СЕЙЧАС ПОРЕВУ! Я ЕМУ СЕЙЧАС ТАК ПОРЕВУ, ЕСЛИ ОН 5 ШТУК СВОИ НЕ ВЫХАРКАЕТ!

Линкольн взял бутылку, крепко к ней приложился.

— Пей, — сказал он Эндрю. — Нам еще работа предстоит.

Эндрю тоже крепко приложился к своей бутылке.

Затем, пока Рамон плакал, они оба сидели и пили вино, поглядывая друг на друга и размышляя.

— Знаешь, что я сделаю? — спросил Линкольн у брата.

— Что?

— Я заставлю его у меня отсосать!

— Зачем?

— Зачем? Да просто смеху ради, вот зачем!

Линкольн отхлебнул еще, подошел к Рамону, поднял за подбородок его голову:

— Эй, уёбище…

— Что? О пожалуйста, ПОЖАЛУЙСТА ОСТАВЬТЕ МЕНЯ В ПОКОЕ!

— Ты у меня хуй сосать будешь, ХУЕСОС!

— О нет, прошу вас!

— Мы знаем, что ты гомик! Готовься, уёбок!

— НЕТ! ПРОШУ ВАС! ПРОШУ!

Линкольн пробежался пальцами по своей ширинке.

— ОТКРЫВАЙ РОТ!

— О нет, пожалуйста!

На этот раз Линкольн ударил Рамона сжатым кулаком.

— Я люблю тебя, Рамон: Соси!

Рамон открыл рот. Линкольн всунул кончик своего члена ему между губ.

— Укусишь меня, уёбище, — и я тебя УБЬЮ!

Рамон, плача, начал сосать.

Линкольн шлепнул его по лбу.

— ЖИВЕЙ давай! Больше жизни!

Рамон задвигал челюстями быстрее, пустил в ход язык. Затем, чувствуя, что сейчас кончит, Линкольн схватил Рамона за волосы на затылке и вогнал его до самого основания. Рамон подавился, задохнулся. Линкольн оставил его во рту, пока он не опустел.

— Так! Теперь отсоси у моего брата!

Эндрю сказал:

— Линк, да я лучше не буду.

— Зассал?

— Нет, не в этом дело.

— Кишка тонка?

— Нет, нет…

— Хлебни–ка еще.

Эндрю хлебнул. Чуть–чуть подумал.

— Ладно, пусть пососет.

— ЗАСТАВЬ ЕГО!

Эндрю встал, расстегнул ширинку.

— Готовься сосать, уёбок.

Рамон сидел и плакал.

— Подними ему голову. Так ему по–настоящему нравится.

Эндрю поднял голову Рамона.

— Мне не хочется тебя бить, старик. Открой рот. Это недолго.

Рамон раздвинул губы.

— Во, — сказал Линкольн. — Видишь, сосет. И никакой суеты.

Рамон задергал головой энергичнее, пустил в ход язык, и Эндрю кончил.

Рамон выплюнул все на ковер.

— Сволочь! — сказал Линкольн. — Ты должен был это проглотить!

Он подошел и дал Рамону пощечину — тот уже перестал плакать и, похоже, пребывал в каком–то трансе.

Братья опять уселись, допили вино из бутылок. Нашли в кухне еще. Вынесли в гостиную, раскупорили и приложились снова.

Рамон Васкес уже напоминал восковую фигуру покойной Звезды в Голливудском Музее.

— Получим свои 5 штук и отвалим, — сказал Линкольн.

— Он же говорит, что их тут нету, — сказал Эндрю.

— Педики — прирожденные вруны. Я их из него вытрясу. Ты сиди и винцо себе пей. А я этим гондоном займусь.

Линкольн поднял Рамона, перевалил себе через плечо и отнес в спальню.

Эндрю остался сидеть и пить вино. Из спальни доносились какие–то разговоры и крики. Тут он увидел телефон. Набрал нью–йорскский номер, за рамонов счет. Там жила его бикса. Она свалила из Канзас — Сити за лучшей жизнью. Но до сих пор писала ему письма. Длинные. Жизнь пока не улучшалась.

— Кто?

— Эндрю.

— О, Эндрю, что–нибудь случилось?

— Ты спала?

— Собиралась ложиться.

— Одна?

— Ну конечно же.

— Так вот, ничего не случилось. Этот парень меня в кино протащит. Говорит, у меня лицо утонченное.

— Ох, это же чудесно, Эндрю! У тебя прекрасное лицо, и я тебя люблю, сам знаешь.

— Конечно. Как у тебя там, киска?

— Не очень, Энди. Нью — Йорк — холодный город. Все только в трусики норовят залезть, им одного подавай. Я официанткой работаю, сущий ад, но думаю, что получу роль во внебродвейской пьесе.

— Чё за пьеса?

— Ох, не знаю. Какие–то розовые слюни. Один черномазый написал.

— Не доверяй ты этим черномазым, крошка.

— Я и не доверяю. Это просто опыта набраться. И у них какая–то известная актриса за бесплатно играть будет.

— Это–то ладно. Но черномазым не доверяй!