Анатолий Андреев - Варвары из Европы

— А почему ты выбрала меня?

— Да потому что ты подвернулся под руку, дорогой; и потом — я тоже прочитала твою книгу. И узнала о тебе кое–что такое, о чём ты и сам не догадываешься. Ты создан для таких, как я, извини за грубую шутку. Не надо быть таким вызывающе бесхитростным и простодушным. На ослах воду возят — не мной ведь придумано.

— Зачем же ты обзываешься Гомером?

— Ты слеп, словно Г омер, и благороден, как дурак. Ты глуп, хотя считаешь себя умным. Кроме всего прочего, Гомера ведь не было. Он — миф. И ты — миф.

— Хорошо. Предположим. А почему бы тебе не пристрелить меня прямо сейчас — так сказать, почему бы не развеять миф прямо в ноосферу?

— Это хорошая мысль. Но не глубокая. В подозреваемых останусь одна лишь я. А я должна быть чиста как стёклышко, я должна быть в стороне от любых подозрений. У меня большие планы на жизнь. Ты — мой шанс, а я, надеюсь, — твой. При этом, заметь, я без тебя обойдусь, а ты без меня — пропадёшь. А теперь я обращаюсь к даме в наручниках. Мне хочется, чтобы ты знала, Натали, как ты унижена жизнью. То, что тебя сейчас не станет, это заключительный этап, финал. А проиграла ты давно. Ты знала, что твой муж спал со мной?

— И не только с тобой.

— Значит, знала. И молчала как дура.

— Я всё равно с ним развелась бы. Мне он стал не нужен. Он бы не дождался от меня детей.

При этом Натали смотрела на меня.

— Не дави на жалость, так я тебе и поверила. Да и в любом случае — поздно уже. А меня можете поздравить: я беременна. Беременных, помимо всего прочего, как- то неприлично подозревать. И волновать по пустякам не стоит, верно?

Я побледнел.

— Разумеется, отцом будет объявлен, кто же ещё? Ты, Гомер, нужен был мне на случай подстраховки: вдруг ***не способен с первого раза сделать мне ребёнка. Ты выполнял функцию не любовника, а качественного донора, ясно? Натали не станет, Гомер в бегах, *** женится на мне со спокойной совестью. Вот и всё. Кто сказал, что на свете счастья нет?

— Тот же, кто написал «Пиковую даму», если тебе так интересно.

— Не хами, Гомер. Мне наплевать. Теперь вам понятна ваша ничтожная роль в жизни? А сейчас твой выход, Гомер. Пристрели эту тёлку.

По–настоящему меня смущало только одно: почему она так легко отдала мне в руки оружие — неужели полагает, что я абсолютно деморализован?

— Хочу задать тебе только один вопрос. Можно?

— Валяй. Я сейчас добрая.

— Ты кого–нибудь любила в своей жизни?

— Что за вопрос! Разве таким должен быть вопрос человека, стоящего одной ногой в могиле, извини за откровенность? Какая разница, любила я или нет?

— Ты не ответила на мой вопрос.

— Хорошо. Я отвечу. Я не могу позволить себе роскошь любить в мире, где путь к успеху открывает ненависть. Это было бы глупо. Вот рожу себе девочку — её и буду любить.

— А вдруг родится мальчик?

— Что мне делать с мальчиком? Мне нужна девочка, похожая на меня.

— А вдруг она будет похожа на меня?

Казалось, я разозлил Эллину не на шутку. Но и злость её в этот момент была мне на руку, главное — лишить её хладнокровия.

Без риска было не обойтись. В этот момент я, казалось бы, всё просчитав, взвёл курок, направил пистолет на Эллину, будущую мать моего ребёнка, и без лишних слов нажал на спусковой крючок.

Раздался издевательски слабый щелчок. Типа «пшик».

Шестым чувством я ожидал именно этого. Поэтому я быстро повторил операцию.

Результат был тем же.

Эллина как опытный воспитатель терпеливо дала мне возможность проделать глупость и в третий раз.

Тщетно.

— Ты не прошёл испытание, — сказала она, наведя на меня, вне всякого сомнения, заряженный и готовый к делу другой пистолет. Видимо, я ожидал и этого, потому что у меня был готов ответ:

— Я прошёл испытание, — сказал я.

— Ты не прошёл испытание.

Раздался выстрел.

*** сидел у себя в кабинете и мрачно курил трубку.

Перед ним на столе лежало письмо, набранное на компьютере. Его написала та развратная до мозга костей няня Элина, кажется, или Алина, которая с самого начала положила на него глаз. Внешне сдержанная и неприступно–корректная, чем, собственно, она его и зацепила; а ведь повёлся на самый распространённый типаж: училка в борделе — как можно было сразу не догадаться?

Хорошо. Адюльтер имел место. Но на всё есть своя манера и своя такса. Эти нюансы, эти приступы страсти можно оговорить в устном контракте — и нет проблем. Месяц, другой — и найдём новую няню, если старая понимает жизнь неправильно.