Алексей Сейл - Шляпа «Мау Мау»

— Пока не получается…

— Ну понятно, наверное, тебя отвлекают все эти твои новые друзья.

— Ты так думаешь?

— Я вообще–то считаю, что тебе надо пошевеливаться. Сколько тебе еще осталось?

— В каком смысле?

— В смысле жизни. Может, год–два, не больше. Сколько тебе?

— Семьдесят два.

— При том, что у мужчин средний срок жизни семьдесят шесть. А потом начинаются инсульты, раковые опухоли, и даже если остаешься в живых, рассудок начинает слабеть. Я думаю, через пару лет твои способности существенно поубавятся. Нельзя терять ни минуты. Время бежит сквозь пальцы, как песок. Ни минуты нельзя тратить даром.

Когда я, задыхаясь от пробежки по вспаханному полю, в грязных и разорванных брюках, вследствие неудачной попытки перелезть через забор, добрался до дому, то увидел, что на подъезде к нему стоит фургон с надписью «Барри Раш, дипломированный инженер по газовым обогревателям*.

Мерси с напряженным видом делала на кухне тосты.

— Хилари, ко мне приехал папа, — сказала она.

— Понятно, — ответил я.

Я прошел в гостиную. На моем диване сидел моложавый мужчина: трудно было даже представить себе, что он может приходиться Мерси отцом. Моложавость его облика подчеркивалась одеждой: на нем был пиджак от Декстера Вонга, черные кожаные брюки и новые найковские кроссовки, голова была гладко выбрита, чтобы скрыть лысину, руки бугрились крепкими мышцами. Рядом с ним сидела девушка лет двадцати пяти в более скромном одеянии — на ней были рваные гэповские джинсы и голубая футболка, подчеркивавшая ее маленькую грудь, русые волосы были заплетены в косички, а сквозь нижнюю губу продето колечко.

— Привет, — сказал я. — Я — Хилари Уит.

Они встали и пожали мне руку.

— Барри Раш.

— Мелон Габриэл.

— Садитесь, пожалуйста. Мерси поухаживала за вами?

— Да, она там делает кофе и всякое такое, — сказал ее отец.

— Какой у вас красивый домик, — сказала Мелон. В то время как Барри говорил с пролетарским шотландским акцентом, ее говор сформировался в районе, ограниченном Найтсбриджем с юга, Слоун–стрит с востока, площадью Итон с севера и Гросвенором с запада. — У моего брата Ролло тоже есть дом рядом с Давентри. Называется Фокли–холл — может, слышали?

— Да, я там бывал.

— У них там есть очень хороший Ван Дейк.

— Да, действительно. Так вы останетесь на выходные?

— Нет. Мы с Мелон едем на выходные в пони–клуб, расположенный за Байфилдом. Нам там надо быть завтра утром, поэтому я решил заехать сюда и провести вечер с любимой дочерью.

— Ну конечно–конечно. Вы можете переночевать в… э‑э…

— В свободной комнате, — договорила за меня Мерси, появляясь с кофе и сожженными тостами на подносе.

— Да, в свободной комнате… Знаете, мне очень стыдно, но я совершенно не разбираюсь в этих провинциальных развлечениях. Пони–клуб это что–то вроде скачек?

Барри и Мелон фыркнули. И Мелон дрожащим от возбуждения голосом взялась объяснять мне, что это такое.

— Нет, Хилари, пони–клуб — это такое место, где все женщины одеваются в специальные кожаные костюмы и сапоги на высоких каблуках, волосы украшаются плюмажем, как у лошадей на похоронах, все привязывают к себе такие шикарные хвосты и большие резиновые члены. Потом нас впрягают в маленькие повозки, и мы возим в них мужчин. А мужчины стегают нас кнутом, если мы бежим недостаточно быстро, и у некоторых даже образуются шрамы от этого, ну и всякое такое.

— Понятно.

— Ощущение фантастическое, — вмешался Барри, — и мы познакомились за эти выходные с таким количеством единомышленников! Когда все заканчивается, все тут же несутся домой, чтобы поскорее связаться друг с другом по электронной почте.

— Тосты? — осведомилась Мерси, с грохотом ставя поднос.

После кофе мы проводили их в свободную комнату. В какой–то момент Мерси удалось перетащить всю груду своих пожиток — нижнее белье, мягкие игрушки, подвесную грушу и гантели в мою спальню. После того как мы показали Барри и Мелон ванную и они вдвоем удалились туда, прихватив с собой большой моток резинового шланга, Мерси проследовала за мной в мою комнату.

— Прости, что мне пришлось перетащить сюда свои вещи, — усаживаясь на кровать, сказала она, — я не хотела, чтобы папа думал, что я сплю одна.

— Почему? Ты ведь действительно спишь одна.

— Да, но я не хочу, чтобы он это знал.

— Почему?

— Не знаю. Пожалуйста, Хилари, не мучай меня. Ладно?

— Прости, Мерси.

— Ничего.

Вечером мы все отправились ужинать в паб, который в течение трехсот лет назывался «Королевским дубом», потом в течение трех лет «Народной принцессой» и который теперь хозяйка переименовала в «Стивена Лоренса». Барри, Мелон, Зуки, Бейтман, Мерси и я. Мы просидели там почти до двух ночи. Затем мы вывалились на улицу и, вдыхая ночной воздух, насыщенный пестицидами, побрели к дому, где продолжили выпивать, закусывая самой разнообразной снедью, которую захватили из паба.