Елена Кутинова - Банда слепых и трое на костылях[истерический антидетектив]

— Не трогайте войну, деточка. Я так скажу: вы, молодые, сами в придуманном мире живете. Рок, металл, эти компьютеры, курите вот, а вам рожать! Наркоманов среди вас сколько! Разврат, СПИД — фу! К чему вы стремитесь? Бездельники, пьяницы, тунеядцы. Мой Коля родителям врет, что работает, а самого еле от следствия откупили. А Петька? Если бы декан не наш родственник, балбес балбесом. А кто вместо вас страной правит? Старые партократы. На их место кому? Разве бандитам. Они все и есть бандиты — те, кто у власти. И про шпионов вы зря. Потом поймете, когда доживете до моих лет.

— Антонина Федоровна, вы, кажется, рецензию на мою статью давали.

— Вы вольно или невольно прославили предателя. Якова с матерью в десятилетнем возрасте фашисты угнали в гетто. Его мать партизанила в одном отряде с Апатовым и он говорил с ней о древнем кладе. Маленький Яков продал свою маму. Мария, чтобы не унести с собой в могилу апатовскую тайну, рассказала о ней сыну, вдруг выживет. А когда они в гетто попали, сами понимаете, зверства там всякие творились, Яков выдал местоположение клада гауптману. Тот чудом мальчика отпустил и велел бежать через границу. А Марию гауптман собственноручно расстрелял. Смутная там история. Подробностей не знает никто, кроме самого Якова. Он попал в Европу, а теперь, как вы слышали, живет в Израиле и пишет лживые книги про оборону Одессы. Что он может об этом знать? Подлый предатель, приговоривший к смерти собственную мать. Общество ветеранов создал! Грязные деньги отмывает со спонсорами пархатыми.

Немцы не успели найти сокровища — пришли наши и прогнали фашистскую нечисть. Сколько они людей погубили! Знали бы вы, милая, как они над женщинами издевались! И вдруг, представьте, спустя столько лет, в Одессу является Маниович.

— Ну ладно, — вмешалась я. — Серега не мог знать. А за что вы нас застрелить решили?

— Вы бы помалкивали, деточка. Он, может, и не мог этих фактов знать, а вы, в своей бездарной писульке склепали алиби бандюге Матусевину.

— Кто это? — опешила я.

— Командующий войсками Южного оперативного командования, которого на описанной вами встрече в помине не было! В это время он крутил грязные делишки с Маниовичем, а вы, призванные нести правду, его прикрываете! Он должен был там присутствовать, но, вопреки вашим словам, его там не было! Если верить заметке, он даже произнес речь — неслыханно!

Впервые за все время работы в «Вечернем вестнике» я была искренне солидарна с замредактором Линой Хитревич. Я просто дура, и других слов у меня для себя не было. Нужно было проверить этот злосчастный список. Но разве раньше могло прийти в голову, что это хоть сколько–нибудь важно?

— Скажите, — взмолилась я, — неужели наша газета — единственный источник информации, и случись потребность, вы не сможете опереться на сотню других источников?

— Во–первых, это не умаляет вашей ответственности. А во вторых, ни одно СМИ из освещающих встречу не акцентировало внимание на участниках. Вот и получается, что по двум документам — предварительно утвержденному списку и вашей публикации, Матусевин был на встрече!

— Подождите — перебил Впальтохин, — вы хотите сказать, что нас посадили в этот хламидник, угрожают смертью и еще неизвестно чем, только из–за того, что мы перепутали пару фамилий в идиотских заметках? А пейджер ваш с какой стати? Темните, Антонина Федоровна! Сказками про эллинов забавляете. В конце концов, какую роль здесь играет Жарес?

— Жарес, в отличие от вас, очень опытный журналист, хотя и порядочная скотина. Много лет он поддерживает контакты с Советом ветеранов, и он же, да будет вам известно, автор нескольких публикаций об истории сокровищ Апатова, кроме того, близкий приятель Матусевина, и вертится вокруг Маниовича с первого дня его появления в городе. Попомните мое слово, они подельники! Тоже мечтает запустить свою алчную лапу в сундук Апатова.

— Может, он развернутый репортаж готовит, — предположил Впальтохин.

— Как бы не так. Если и существуют какие–нибудь документы, они давно у него в руках. Обнародуй их, подними шумиху — не урвать ему доли из клада, содержание которого никому не известно.

— Они сами не знают, за чем гоняются?

— Не скажите, любые древности — это громадные деньги, что бы они собой ни представляли. У нас их кому продать? Археологическому музею? А на Западе — купят. Матусевин и вызвал Якова, тот уже, небось, сделку заключил с тамошней мафией. Он и книжку свою чуть ли не за неделю сляпал.