Виталий Московенко - Золотой ретривер

Ноги парней устали, а легкие были так же слабы, как и спущенное колесо у автомобиля. Даже неизвестно, сможет ли кто–либо с них выдавить хоть слово. Дверь распахнулась, и пред нею встал смуглый человек в джинсах с голым торсом, шапкой, которая с помощью оттенков цветов, в которые была окрашена, притворялась радугой, а также короткими дредами, не успевшими отрасти после стрижки, случившейся несколько месяцев назад, в свою очередь прятавшимися под символом гомосексуальности. Я хочу видеть причины того, почему лесбиянки ненавидят члены.

— Хай, чуваки! Как оно!? Принесли мне товар? — начал говорить глухим голосом, как будто сквозь вату, не останавливаясь и без припинаний их знакомый. Человек, впервые услышавший его, мог бы подумать, что у европейских растаманов есть свой акцент, а мало того — целый язык, таким он был непривычным для простого слушателя.

— Привет, Руф! Твоя интуиция с каждым днем все мощнее. Ты ее чем–то кормишь? — цинично спросил Марк.

— Эй, смешная шутка, пареньки. Ты сам знаешь, что мне помогает быть в тонусе. То, что мой отец привез с родины. Кусочек патриотизма.

— Твой отец местный, а не с Ямайки. Или я ошибаюсь?

— Боб Марли — вот мой отец.

— Ай, ладно. Мы приехали не для того, чтобы с тобой общатся. Вот, — говорил Марк, доставая телефон с кармана. — продашь какому–нибудь хипстеру. И еще… — на сей раз указывал на сумку, державшуюся в руке Яна.

— Санта привез тебе подарки. — едва ли не напевая, выговаривал Ян, расстегивая змейку и засовывая руки в сумку, как лопату в землю. — Тоже знаешь, что с этим делать.

Раста осмотрел ноутбук и телефон. Его лицо с длинным носом, пораженное то ли солнцем, то ли солярием, выражало удовлетворение.

— Сколько хотите за все?

— Долларов эдак 1400.

— Нет. Вы перегибаете палку дружбы и мира между нами. Они новыми столько стоят вместе.

— Ты чего?

— Серьезно. Я не пытаюсь вас обманывать, хотя бы потому, что не тем людям это говорю.

— Ты забыл кто тебя кормит? Подскажи–ка, на какие деньги ты покупаешь свою вонючую шмаль? — уже более разсерженым голосом произносил Марк. — Не уж на деньги, вырастающими со стен, как грибы? О, смотри! Кажется у тебя мухомор вырос! — указывая на флаг Ямайки. — Растафарианство это лишь мотив быть барыгой? Сомнительный мотив. От того, что ты сделаешь несколько затяжек, мир лучше не станет. Ей богу, не раздражай меня! В противном случае — в следующем месяце ты будешь на улице просить мелочь. Я тебе не угрожаю, но мы ради этого мусора ездили в аэропорт и обокрали мужика, собирающегося в командировку.

— Пошел ты козе в трещину. — прошептал Руф так, что никто не услышал, прикрывая ладонью рот, с которого по прежнему искал выход дым, засевший в легких, сделал шаг назад и полез рукой в приоткрытую тумбочку.

Через несколько секунд в загорелой руке уже лежала кипа долларов. Когда–то Марк несколько месяцев работал ради прибыли в таком виде. Руф отсчитал более десятка бумажек и передал их в руки Марка, которые уже были наготове и протянуты для получения заработка, после чего закрыл дверь, не попрощавшись.

— Да у него уже мозги поджарились. Теперь я даже не сомневаюсь, что ему нужно искать замену. — возмущался Ян, немного с запозданием решивший поддержать своего товарища.

— К черту его! К черту.

Ребята шустро спустились вниз по ступенькам, ибо их сзади толкало желание побыстрее выйти с этого «притона». Они вышли на улицу и сели в Крайслер.

— Где сейчас «затусим»?

— Ну, я планировал заехать в «ловушку». — так парни называли место, где находился гипоталамус их афер — компьютерная аппаратура, городские телефоны с бесплатной связью, разнообразная уйма инструментов — от ножниц, которыми они вырезают «фальшивки», до металлорежущего станка, помогающего им изготавливать поддельные автомобильные номера. — Ты не будешь против?

— Разумеется, не буду.

Они ехали вдоль широкой дороги, ведущую в центр города, где жизнь простого люду кипела. Мальчишки, шедшие по тротуару оборачивались для того, чтобы лицезреть их транспортное средство, ибо автомобилей такого класса в городе было довольно–таки немного. Марка и Яна эти взгляды радовали, баловали их самолюбие и придавали еще большей уверенности в том, что они совершают эти мелкие преступления не зря. Уж точно не зря. Хотя бы то, что они не платят налоги стоит того. Ребята притворяются лягушками, вообразившими, что они — драконы? Нет, скорее вороны, нарастившие соколинный клюв.