Роман Лерони - Не говорите с луной

— Нисколько. Я не девка дородная, чтобы обидами зад ширить.

— В такую жару о бабах лучше не думать — совет! — Сазонов сделал назидательный жест. — Ни–ни! Сердце и так, как у марафонца в конце дистанции.

— Ты прав. Я сижу, а у меня одышка.

— С непривычки. Горы, жара. Адаптируешься — пройдёт.

— Знаю.

— Так запомни раз и навсегда: случайностей нет. Выбрось из головы всякую чушь о том, что всё имеющееся сейчас — это следствие твоего выбора. Тебе дали это выбор, и ты из него выбрал. Вот, кто его тебе дал

–

это вопрос. Александр снова задумался.

— Не знаю, — выдохнул он. — Просто, не знаю, Веталь! Заелозил ты меня.

— Ну–ну, тихо. Над этим надо разбираться не час и не два. И не день, или неделю. Я кое–чему учен в нашем Ведомстве. У нас будет и время, и место, чтобы вместе разобраться.

Саша усмехнулся и внимательно посмотрел на своего товарища.

— А с собой–то разобрался?

— А то!

— И кто?

— Да, есть один типочек! Тебе закон Равновесия знаком. Кто–то его называет законом Сохранения энергии. Ну, типа, из той оперы, где ничто не пропадает бесследно, а переходит из одного качественного состояния в другое. В Равновесии также: если где–то убудет, то где–то добавится. Моя задача выжить здесь, чтобы справедливо пополнить то, что у меня убыло. Я знаю того, у кого прибыло от меня. Придёт время, обязательно возмещу все убытки.

— Долго думал? Искал?

— Да, Санёк. Сам увидишь. Ночи здесь долгие и тревожные. Вот и приходится отвлекать от дурных мыслей, мыслями продуктивными.

— А причина? Причина твоего убытка–то какая? Мне просто интересно. Извини.

Виталий горько усмехнулся.

— В нашей плоской жизни может быть только три причины наших удач или провалов — деньги, власть и писькины проблемы. Я никогда не имел первого, чтобы меня его лишать. Мне невероятно далеко до второго. Особенно отсюда. А вот третье было… Мы с ним были соперниками. Безусловно он победил: у него власть и деньги, а теперь и баба, которая когда–то была моей.

— Удар по яйцам, значит, — заключил Александр.

— Где–то так.

— У меня, кажется, по всем трём статьям пустые графы, — грустно сказал Александр.

— Не спеши с выводами. А в качестве пищи для размышлений скажу, что здешние края имеют одну особенность: они глухи к мольбам о пощаде. Здесь сгинуть можно бесследно и вовек.

Александр хмыкнул.

— Можно подумать, что ЗабВО имеет другую особенность!

— Не думаю, но если стать заметным, сверкнуть, а не спиться и не сгореть от водки — этим можно сбить все планы «доброжелателей».

Левченко едва не вздрогнул от неожиданности. Вывод товарища был весьма точен.

–

Дай закурить, — попросил он, хотя до этого не курил с самого первого своего дня в Беларуси. Сейчас просто же хотелось не просто накуриться, а буквально напиться никотином.

— Я вижу, что начинаешь прозревать, — сказал Сазонов, доставая пачку с сигаретами и кладя её на стол. — Покури–покури. Попустит. Тем временем я тебе подкину вторую порцию пищи для ума. Лунатик здесь давно. Очень давно. Это особый человек с особым статусом. Он никогда, ничего, никому просто так, и за просто так делать не будет. Это опытный хищник, который, если взял след жертвы, не отвалит от неё до тех пор, пока не удостоверится, что из тела вытекла последняя капля крови. Эта сволочь из тех, кому плевать на всякие там морали и какиелибо принципы. О законах речи вообще быть не может.

Снова жгучий холод стал скручивать нутро где–то возле сердца. Александр даже поёжился.

— Б…ть! Веталь, но и я его, и он меня видим впервые!

— Это ты так думаешь. Теперь, давай будем складывать остальные куски картинки к большому полотну. Тебе ничего не кажется странным?

Странным казалось многое. Прежде всего «арабы». С самой первой секунды, когда Александр увидел их идущих к вертолёту, ощутил, буквально пронизывающую сознание тревогу. Он знал, что это спецназ, который должен уйти на «ту сторону» для выполнения важного задания — иных заданий на сопредельной стороне и быть не могло. Но то, что они вот так, открыто, едва ли не нагло, ходили средь бела дня у самой границы, переодетые в арабов — это выглядело полным безрассудством.

— Чепуха! — отмахнулся Сазонов. — Не морочь себе голову. Эти бородатые громилы, ряженные в мусульман — не твоя забота и головная боль. Вполне возможно, что они уйдут к какому–нибудь афганскому вождю с дружественным визитом, и показывают, что они здесь, и что пора готовить пир. Сам видишь, что Лунатик возле них в качестве прислуги. Он обеспечивает их проход и возвращение. Кроме того, я их неплохо знаю. Да, головорезы, на пути у которых становиться — верное самоубийство! Но, эти с принципами. Они за ночь Кабул нашинкуют как капусту, но своего брата–офицера на штык садить будут только после доказанной вины. Если бы натравили их на тебя, думаю, что они бы не забыли пообщаться с тобой. Кстати, они были дружны с Кадаевым.