Сергей Стешец: Кроме тебя одного

А ведь он рассчитывал на три-четыре куска, уже о покупке черной «Волги» договорился с одним гомельским маклером.

«Все из-за козла этого, Ефименко! — злился Раткевич. — Знал же, что голубыми делами занимался. Надо было сунуть кулак в морду, чтобы зарекся!»

Знать-то знал Арнольд, но не думал, что бичи способны поднять бучу. В прошлую шабашку их, как гнид, давили — и молчок.

«Однако еще не вечер!» — решил не паниковать Арнольд и целый день крутился в совхозе на строительном дворе, пробивая пиломатериалы. После ужина и вовсе утешился, уведя Соню в красный уголок.

Раткевич был опытным бригадиром, не первый год скитался по шабашкам, умел ладить с местным начальством, потрафлять коньячком и щедрыми посулами. Вот и задумал завтра, в воскресенье, устроить пикничок на природе с главным экономистом, прорабом, мастером и завфермой. Они и так уже клюют на обещанные «куски», но подстраховаться — не помеха делу. Заодно и бригаде выходной устроить: отдохнут, попьянствуют, порыбачат — и забудут, глядишь, о Борькином скотстве. Угощать же дорогих гостей будет сам — в таких делах лишние свидетели ни к чему.

Назавтра с утра Арнольд закупил шесть бутылок коньяка, четыре водки, у кендыктинского аксакала выторговал за шестьдесят рублей жирного барана. Третью часть барана, две водки и червонец на бормотуху пожертвовал бичам, а с ними — и Курловичу с Яшкой.

С десяти утра прижаривало так, будто солнце хотело высушить и без того мелкий Ишим до самого дна. Прозрачным маревом клубился над рекой парок. Все живое в выжженной июньской степи словно вымерло: не тренькал кузнечик, не журчал в высоком небе жаворонок, попрятались в прохладные норы сурки, суслики, полевки. Трава под ногами хрустела и обламывалась, как после степного пожара. Вокруг — бледно-желтое царство с седыми прядями заколосившегося в ложбинах ковыля. И лишь у берегов Ишима зеленели пойменные луга с ярко-желтыми фонариками одуванчиков и белоголовыми кашками.

Короткий с Курловичем, бичи и среди них оклемавшийся, наконец, Булат, дойдя до реки, сразу же бросились в воду, едва сбросив с себя одежду. Впрочем, среди них не было Вани, назначенного гонцом за бормотухой.

Кешка нырнул с невысокого берега, как в детстве в липянский омут, сильно оттолкнувшись ногами; долго, пока хватало дыхания, шел под водой, впитывая каждой клеткой тела прохладу реки. Вынырнул у противоположного берега, у самых камышей — Ишим в этом месте был не шире полсотни метров. Фыркнул, ударил ладонями по воде.

— Благодать, бляха-муха! — закричал Митяю, копошившемуся на середине реки, испуганно-восхищенно таращившему глаза, как щенок, впервые брошенный в воду.

— Кайф! — подтвердил Митяй, загребая по-собачьи.

На берегу, зайдя в воду по щиколотку, мыл острые свои коленки Булат. Пока бичи плескались, шабашники, обсохнув на солнце, взялись за дело: Сергей стаскивал в кучу сухой тальник и прошлогодний камыш для костра, а Яшка приложился к бутылке и, закусывая горбушкой хлеба, равнодушно уставился на неподвижный поплавок. Скоро ему рыбалка надоела, и он, подогнув под себя длинные, худые ноги, спрятав голову под рубашку, через несколько минут уже похрапывал на прибрежном песочке.

Наплескались и бичи. Кешка подошел к Курловичу, терзавшему мясо тупым ножом.

— Да не так это делается, Серега! — отобрал он у него баранью ляжку.

Бич ловко стал вспарывать острием ножа сухожилия и мышцы, отделяя мясо от кости.

— Мастер! Будешь за шеф-повара, — похвалил его Курлович. Кешке его похвала ни шла, ни ехала — не ребенок.

— Поди шампуров из талы нарежь!

Ефименко или Короткий возмутились бы, еще и подзатыльник врезали бы, а Курлович пошел к кустам без лишних слов. «Интеллигентное все же воспитание!» — весело подумал Кешка.

Сегодня ему было весело просыпаться, завтракать, идти на речку, купаться, готовить шашлык. Весело от того, что сегодня бичи впервые сидели за одним столом с шабашниками — так Сергей с Яшкой решили, что одновременно с ненавистью осторожно поглядывал на него Борька — весь измятый и осунувшийся. Митяй с Ваней слушались его с полуслова — зауважали, значит, разговаривают с ним, как с равным, Курлович и Короткий.

Прибежал Ваня, когда Кешка и Сергей уже развешивали шампуры над углями, схватил удочку — помчался рыбачить, будто понимал в этом толк. Скорее всего сачкануть захотел, чтобы не гоняли за кизяком да камышом. Раскусил его Кешка: сидит, на поплавок вылупившись, и не видит его. Клюнуло несколько раз — ноль внимания.