ПИТИГРИЛЛИ - КОКАИН

Этот почтенный и уважаемый чиеовник никогда еще в своей жизни не был так счастлив, как в тот день, когда Мод заявила ему, что при любезной помощи молодого хирурга всякая опасность оказаться в «положении» устранена.

Молодой хирург удовольствовался небольшой суммой, личной благодарностью и протекцией высокого чиновника из префектуры, который заведовал отделом «общественвого благовравия».

Но когда Тито узнал, что его Мод, чтобы продавать любовь без опасения испортить свою талию, геройски подверглась операции молодого хирурга, он почувствовал такое огорчение, как будто ему самому вырезали сердце.

То, что он еще так недавно изучал на медицинском факультете, не совсем испарилось из его памяти. В продолжении двух лет Тито посещал гинекологическую клинику и с ужасом наблюдал

за женщинами, которые по известным патологическим причинам должны были прибегать к такой операции, какой добровольно подвергла себя Мод, и видел, что в основе своей они не были больше женщинами.

Он знал, какую важную роль играют в жизни женщины железы секреции, которые этот преступник извлек у нее, чтобы выманить несколько тысячных билетов.

Он припомнил тех молоденьких женщин, которые, вернувшись из клиники, теряли постепенно все признаки женственности: голос, улыбку, грацию. В голосе чувствовалась некоторая хрипота, взгляд становился более строгим, во всей внешности было что-то от евнуха; лицо принимало старческое выражение и начинало покрываться растительностью.

Тито предчувствовал, что все это будет и с Мод.

– Бедная, бедная Мод! – говорил он ей со слезами на глазах.

А так как Мод ничего не понимала, он же не решался открыть ей ужас предстоящей драмы, то не нашел ничего лучшого, как упасть на колени и, точно в бульварных романах, воскликнуть с отчаянием:

– Мод! Что ты сделала, что ты сделала, Мод!

Мод попросила его вытереть слезы и уйти, потому что она ожидала прихода чиновника, который, после маленькой операции, стал посещать ее гораздо чаще.

Одняко, прежде чем отпустить его, спросила:

– Чего ты плакал?

– Я притворялся.

– Но ведь глаза твои были полны слез!

– Такие чувствительные люди, как я, даже когда притворяются, плачут всерьез.

У него не хватило храбрости открыть ужаснейшую истину.

Молодой, но выдающийся хирург был представлен к ордену Почетного Легиона.

В продолжении нескольких дней Тито ходил по Парижу, как полупомешанный, и когда вспоминал, что он редактор «Текущого момента», заходил на короткое время в редакцию, чтобы узнать, не ну жен ли он.

Обеccиленный и бледный, точно труп, который скоро начнет разлагаться, потащился он в хроникерскую комнату.

Тут он застал неизвестного человека, который направился к нему с приветливо протянутой рукой и разлившейся по всему лицу улыбкой.

Такие, никому неизвестные, люди являются неизбежным достоянием каждой редакции: никто не может сказать, что он вообще делает, ни почему его здесь терпять, но все, начиная директором и кончая раccыльным, здороваются с ним с соблюдением известной градации. Это не редактор, не стипендиат, у него нет специальных поручений, но все же он садится за любой стол, пользуется телефоном, не снимает шляпы, читает газеты, пользуется редакционными бланками и посыльными.

Человек этот сказал ему:

– Дорогой Арнауди, ты ведешь слишком нерегулярную жизнь! Не правда ли, Ночера?

Ночера: Эти две женщииы сделают из тебя, Тито, развалину.

Главный редактор: Ты должен жениться.

Т и т о: Чтоб тебе провалиться!

Главный редактор: Тебе нужна преданная жена, которая от времени до времени находила

бы для тебя слова утешения от всех неприятностей, которые доставляют тебе обе любовннцы.

Н о ч е р а: Если хочешь, мы поможем тебе найти.

Т и т о: Впрочем, вы правы. Брак будет для меня той же кастрацией.

Неизвестный человек: Уж хотя бы ради того, чтобы переменить вид скуки, необходимо жениться.

Главный редактор: Ты должен жениться на вдове. По-моему, вдова – идеал женщины. Только не твоя вдова-армянка; вдовушка, у которой улеглись уже первые порывы темперанта. У меня есть такая на примете.

Т и т о: Мой вкус очень трудно угадать. Я хотел бы иметь такую жену, которая была бы образцом раccудительной глупости, чем-то в роде дрессированного тюленя; что же касается физических качеств…

Н о ч е р а: Худощавая или полная?

Т и т о: Не очень похожая на амазонку и не слишком напоминающая ступу.