Николай Дежнев - Пояс Койпера

Но хуже всего была скользнувшая верткой змейкой в голову догадка. Дразнила недосказанностью, издевалась. Я гнал ее — рассматривать при свете дня порождение больной фантазии не было сил. Старался заманить в самый дальний угол подсознания и привалить чем-то тяжелым, хотя бы теми же воспоминаниями, но она уворачивалась. Я все уже про нее знал, но мой изощренный, выжатый наподобие лимона мозг отказывался обряжать ее в слова.

И в душе, под стук барабанивших по черепу струй воды она меня не оставила. А в кухне, за кружкой крепкого кофе, еще и подмигивала. Ехидно, фотографией Нюськи на стене.

— Будь мужчиной, посмотри правде в глаза!

Как, опять?.. Я ведь недавно смотрел! Моей ли жене не знать, что только этим в жизни я и занимаюсь! Но Ню продолжала улыбаться. В журнале писали, что способность эту человек приобретает на сороковой день и только Заратустра появился из чрева матери, растянув рот до ушей. Знал будущий пророк, что без ироничного отношения к жизни в этом мире долго не продержаться. Нюська могла бы составить ему конкуренцию. Понятное дело, при ее рождении я не присутствовал, но на фотографиях она всегда изображала искреннюю радость, а счет им, этим фоткам, шел в нашей квартире на миллионы. Для той, что смотрела на меня с кухонной стены, рамку резного дерева приобрели на Арбате. Бежали мимо благообразного старичка, я и предложил купить у него что-нибудь. Добр был несказанно, не предвидел по наивности последствий. Потом на радостях зашли в кафе и выпили по чашке отвратительного кофе. Это было ошибкой. Не кофе, наша покупка. Она положила начало коллекции, так что со временем этих рамок, рамочек и рамулек накопилось столько, что впору было открывать магазин.

И хотя я отвернулся и стал упорно смотреть в окно, супруга моя не унялась. Я физически слышал, как она шепчет:

— В твоей жизни ничего больше не случится!

«Ни-че-го» произнесла по слогам и с придыханием, в точности как этой ночью перед тем как бросить трубку. Нашла очень подходящее словцо, чтобы, втоптав человека в грязь, закатать его в асфальт и сплясать на этом месте джигу. Достаточно поставить его перед чем-то значащим, и кусок твоей жизни выпадает в осадок, а сам ты, по выбору, идешь, понурив голову, к чертовой матери, а можно коту под хвост. Не надо было напрягаться, чтобы увидеть, как двигаются, произнося заклинание, ее карминно-красные уста: ни-че-го хорошего, Денников, у нас с тобой в жизни не было! Или лучше так: ни-че-го, Денников, ты в жизни не понял! Но про жизнь — это обязательно, это у Нюськи коронка.

В холодильнике нашелся кусочек плавленого сырка. Прихватив его, я поплелся с кружкой кофе в гостиную… наивный малый — искать убежище в логове хищника! Там Нюсек было больше, чем на кухне и в спальне, вместе взятых. Та, что на телевизоре, в обрамлении из полированной стали, курила. Плавающий в холодном воздухе белесый дым смотрелся очень эффектно. Прошлой зимой Феликс подкинул мне заказ, за который рекламщики очень неплохо отблагодарили. Об этом свидетельствовали загар на Нюськином лице и меховой полушубок на плечах. А посоветовал я им, помнится, сущую глупость, но ребята за нее ухватились. Убогий народ, собственной фантазии ни на грош. Зато футбольный союз оказался неблагодарным. Для повышения результативности я рекомендовал им переименовать полузащитников в полунападающих, но они юмора не поняли и на отборочный матч чемпионата Европы не пригласили. Впрочем, игру они все равно слили, но могли бы в благодарность за труды позвать. Чтобы поквитаться с ними, я хотел было выйти с инициативой законодательно запретить футбол в России, но тут возникала проблема фанатов. Надо было придумать, чем отвлечь их от их же собственной жизни и от политики, а у меня на тот момент не было для этого времени.

Но чего было у Нюськи не отнять, курила она на фотографии с чувством собственного достоинства. Руку с длинным мундштуком, какими пользовались в начале прошлого века, держала на отлете, глаза полупрезрительно щурила. Переглянувшись сама с собой, с той, что на книжной полке в купальнике, скривила в улыбке губки.

— Я всегда знала, что это должно с тобой случиться!

Что именно, не уточнила, так загадочней. Красивая баба. Ей бы с ее упертостью сваи в землю заколачивать, цены бы не было. Что решит — кровь из носу, из моего — все так и будет. Даже если в знак протеста мне придется прилечь отдохнуть на рельсы. Переедет. Засмеяться бы ей сейчас, подойти летящей походочкой, поцеловать, только рассчитывать на это не приходится. Впрочем, рассчитывать-то можно, получить не получится.