Николай Дежнев - Пояс Койпера

Я не возражал:

— Брось лицемерить, Фил, я все понял! Ты сам меня к этому и подталкивал…

— Нет, Дэн, всё в этой игре понять нельзя, можно лишь предугадать…

— Это ведь твои слова: «человеку надо говорить только самое необходимое»?Ты мне про хранящуюся в сейфе Котова винтовку и сказал! Ты такой исход планировал?

— Ну не то чтобы, — покачал головой Феликс, — но, как вариант, рассматривал. Работа, Дэн, такая у меня работа! В доставшемся нам с тобой извращенном мире надо уметь считать варианты. А ты к тому же рассказывал о странном подарке твоего соседа по подъезду и распинался о времени, когда люди не будут носить на спине мишень…

Стараясь не делать резких движений, я полез в карман за сигаретами.

— Угощайся!

Заматерел Феликс, заплыл жирком, теперь мы с ним в разных весовых категориях, но, если очень постараться, можно попробовать его сломать. Знать наперед, не ушел бы он своими ногами с Патриаршего моста!

Фил лишь ухмыльнулся.

— Курю свои! — Не спуская с меня глаз, достал левой рукой пачку, щелкнул зажигалкой. — Знаешь, Серега, по моим расчетам, будут носить, и еще очень долго…

— Что? — не понял я.

— Мишени! Люди в России с ними рождаются, да и привыкли, — продолжал с какой-то даже грустью: — У меня было достаточно времени тебя перехватить или, по крайней мере, предупредить Эдуарда, но, оценив ситуацию, я решил, что делать этого не стоит. Кот, конечно, крупная фигура, но в шахматах, ты ведь неплохо играешь, иногда выгодно пожертвовать ферзя…

— Кому выгодно, Фил?

— В данном случае — мне! Пора, Дэн, выходить из его тени, теперь он человек конченый. И что приятно, будет молчать, как покойник… — Усмехнулся. — Впрочем, почему «как»? Но об одном, старик, ты впопыхах не подумал: чтобы Котову что-то серьезное предъявить, нужно тело! Вечно мне приходится доводить придуманное тобой до ума… — Улыбнулся невесело. — Непонятно только, что сподвигло Кирпича лезть не в свое дело, кто-то его крупно подставил. Да, кстати, неужели он, профессионал, сам дал тебе номер телефона?..

— Я должен был звонить из автомата. Так получилось, нервничал…

Феликс думал о своем.

— Нервы — это плохо, нервы надо лечить! Придет время, выясню, кто кинул ему подлянку, хотя это совсем другая песня…

Я уже полностью владел собой. Проснулся давешний кураж. На нем мы общались с Филом в юности, не спускали друг другу ни малейшей оплошности. Обмен колкостями в ритме игры в пинг-понг.

— Тоже реквием?

— Нет, не думаю! Беда в том, Дэн, что ты увлекся, перестал отличать реальность от фантазий, вот и оказался разменной монетой в игре на большие деньги. Прежде чем совать в петлю голову, пришел бы ко мне, поговорили бы начистоту, а ты бросился в объятья к тем, кто только этого и ждал. Поиски справедливости в нашей стране всегда заканчиваются одинаково: контроль над финансовыми потоками переходит к другой группировке. А дедушка Ленин предупреждал, что политика — это концентрированное выражение экономики: у кого деньги, у того и власть. — Сделав последнюю затяжку, Феликс поплевал на окурок и зажал его в кулаке обтянутой перчаткой левой руки. — Понимаешь, о чем я? Тут, старик, уже не до шуток!

Если что-то мне и оставалось, то только пожать плечами.

— Понимаю, чего ж тут не понять! С такими друзьями, как ты, Фил, врагов не надо. Но, признайся, кое-что мне все-таки удалось, теперь безызвестными ваши планы превращения общества…

Феликс недослушал, засмеялся:

— Все, как было, Серега, так и будет, дело замнут! Котовым, они нынче правят бал, это на руку.

Я смотрел ему в глаза:

— Ну да, ворон ворону!.. Не забудь сказать: ничего личного, всегда ведь любил тупые американские фильмы. Знаешь, мне кажется, было бы лучше, если бы ты остался дипломатом…

Феликс грустно улыбнулся:

— Сам об этом часто думаю, только сейчас, Дэн, мы говорим о тебе. Ты ведь не станешь отрицать, я в ногах валялся, просил тебя не вмешиваться? Предупреждал, есть ситуации, не оставляющие человеку выбора, в одну из таких мясорубок мы с тобой и угодили.

Черты его лица исказила болезненная гримаса, как если бы он готов был заплакать. Впрочем, недостатка в иллюзиях я никогда не испытывал. Из кармана плаща показалась рука в перчатке.

— Поверь, Дэн, мне будет очень тебя не хватать!

Чудо, как бывает красив над морем закат. С палубы авианосца он видится иначе, чем из окна московской квартиры. Как и вся жизнь. На потемневшем к ночи небе крыльями фламинго раскинулись облака. Солнце зашло, но полоска на горизонте еще отливала червонным золотом. Свет по-южному ярких звезд манил в иные миры. Зажатая в колках вечности струной, отзывалась на прикосновения памяти душа.