Николай Дежнев - Пояс Койпера

И, отбросив щелчком окурок, полез на водительское сиденье. Больше мы не обменялись с ним ни словом. Ехали молча, глядя строго перед собой. У подъезда Фил вышел из машины и протянул мне руку.

— Не мы такие, Дэн, жизнь такая!

Если бы полез обниматься, я бы принял его в объятья. Даже позволил бы потрепать меня поощрительно по щеке. Я бы все выдержал, глазом не моргнул. Решение было принято. Двигались в потоке бампер в бампер, из динамиков лилась «Ностальгия» Козлова, а я уже знал, что обратного пути нет. У меня всегда так, что задумаю, пиши пропало! Ню говорит: стихийное бедствие, если мне в голову втемяшится блажь, ничем ее оттуда не вышибить. Хорошего в этом, наверное, мало, только и поделать с собой я ничего не могу. Дурной характер. Особенно если разозлюсь. А назвать то, что я испытывал, злостью — было бы маловато. Да и решение пришло красивое, жаль бросать.

Пожал протянутую руку.

— Береги себя, Фил!

Потом долго смотрел, как его дредноут лавирует между припаркованными во дворе машинами и улыбался. Если бы Феликс видел эту мою улыбку, вряд ли догадался бы, чем она вызвана.

Но решение решением, а как воплотить его в жизнь, предстояло еще придумать. Этим я и занялся за чашкой кофе и сигаретой перед распахнутым в дождь окном. В комнате было холодно, по подоконнику барабанили капли. Сидел, смежив веки, и пытался представить, как все будет происходить. Глаза открыл, потому что продрог. Часы на книжной полке показывали начало девятого. Без посторонней помощи мне было не обойтись. И единственным, к кому в создавшейся ситуации я мог обратиться, был сосед снизу. Тем более что Витольд Васильевич сам ее предлагал.

Придвинул к себе телефон, но, подумав, набрал номер Анюты, целую вечность с ней не говорил. Обрадовался, услышав ее голос.

— Я тебе звонила! — тараторила Анька, захлебываясь в словах. — Я телефон оборвала. Много, много раз. Наверное, тысячу. Они тебя измучили?

— Ну что ты! — улыбнулся я, потому что, говоря с ней, не мог не улыбаться. — Все оказалось шуткой в духе веселого карнавала. Остается лишь сбросить маски и предъявить к оплате счета…

— Только, ради Бога, хоть на этот раз не ври! По телевизору показывали твои глаза. Как звали того худого в цветастом пиджаке?

— Майский, Леопольд Майский!

— Он хороший человек, — решила Аня, — только имя у него уж больно цирковое. — Хихикнула: — Выступает Леопольд Майский с группой дрессированных собачек!

— Обыкновенный! — буркнул я, вспомнив слова Феликса. — Такой, как все! И собачки ему не нужны, сам ходит на задних лапках. И не один… — Вытряхнул из пачки новую сигарету. Теперь звуки в трубке напоминали всхлипывания. — Ты что там, решила всплакнуть?

— Нервы! Это я от радости, — шмыгнула она носом. — Думала, ты уже не позвонишь! Дура, правда?

Я не мог с ней не согласиться:

— Еще какая, коллекционная! Слушай, Синти, ты когда нибудь видела летающих рыбок?

— Как?.. Как ты меня назвал? — Если бы она была кошкой, наверняка выпустила бы когти. — Ну-ка повтори!

— Назвал, как всегда теперь буду называть, твоим настоящим именем! Довольно с меня Анек…

— Значит, Синти? — переспросила она, пробуя имя на язык. — А что, в этом что-то есть!

— Еще бы, — хмыкнул я, — тебе ли этого не знать! Сарафан купила? В чем же ты будешь смотреть на закат? В южных широтах это должно быть потрясающим зрелищем… Нет, завтра днем улететь не получится, надо закончить все дела, но где-то ближе к ночи я тебе позвоню…

— Так уж и все? — усомнилась она со смешком.

— Это как получится, но корабли в очередной раз сжечь придется! С некоторых пор это стало моим хобби.

Положил трубку и пошел в ванную бриться. Намылил знакомую до боли физиономию и, прежде чем взяться за бритву, спросил: тебе это надо? И тот, который в мыльной пене, ответил, как говаривали в детстве: кровь из носу, до соплей!

Витольд Васильевич открыл мне дверь сам. Если и удивился, то этого не показал, хотя особой радости на его лице написано не было. Тем более что явился я намеренно без звонка. Впрочем, настоящие интеллигенты считают неприличным демонстрировать свои чувства. Что и приводит их, в компании с фобиями и комплексами, в лапки моего соседа. Не всех, а лишь состоятельных. Если не вылечатся, что вряд ли возможно, то хоть за свои деньги развлекутся.

Поднес палец к губам.

— Жена только что заснула, мигрень…

Ступая по-воровски, мы прокрались в кабинет, и ВВ аккуратно прикрыл дверь. Поверх, для большей звукоизоляции, задернул плотную штору. Показал рукой на кресло.