Олег Зайончковский - Тимошина проза (сборник)

На фоне трагедии и после «Хеннесси» в Марине не то чтобы происходит переоценка ценностей, но что-то все-таки происходит. Сегодня она общается с другими русскими. Конечно, ни нового, ни толкового ничего русские не говорят, но между ними чувствуется единение. От души у Марины отлегло немного. Ночью, еще не в состоянии спать, она курит на балконе номера. Небо в Египте черным-черно, а мысли у Марины светлые, хотя и грустные. Глядя на огоньки пролетающих самолетов, она думает о своих родных: о муже, о сыне, о маме. Больше-то у нее никого и нет.

Это настолько по-человечески – утешаться светлыми мыслями в час трагедии. Если горький факт отменить нельзя, значит, можно его засахарить. Когда происходит теракт или даже обычная катастрофа, неравнодушные люди обнимаются крепче и возлагают кукол к импровизированным алтарям. Начинают теплее думать о родных и близких. Больше заботятся о безопасности, усиливают досмотр. Что же еще они могут поделать? Каждая катастрофа – это уведомление оставшимся пока в живых: мементо мори. Как избавиться людям от страха смерти, к какой прислониться вечности? Только к морю и остается – все остальные виды вечного люди отменили сами.

Марина грустит со стаканом «Хеннесси», слушая, как оно, настоящий ее утешитель, мерно дышит во тьме египетской.