Исмаил Шихлы - Антология современной азербайджанской литературы. Проза

Итак, Назиля полушутливо, полуигриво спросила:

— Ты недавно стал снова носить усы?

— С тех пор как наши пути разошлись… — Салим, сделав еще глоток чая, внимательно, в упор посмотрел в глаза Назили.

…Юноша сидел в этой старой чайхане, теперь лениво поглядывая на бредущих мимо людей. Казалось, он даже забыл о стоящем перед ним ноутбуке. Проникающие сквозь переплетенные ветви растущего в правом углу чайханы тутовника полосы света падали на его шею, руки.

«Ты не сможешь перегнать меня, никогда не обгонишь!..»

В конце дороги показалась девчонка, лет десяти-двенадцати. Длинные волосы девчушки, стремительно бежавшей по направлению к чайхане, развевались, раскрывались в воздухе, словно парашют. В какой-то миг, поворачивая за угол чайханы, не совладав со скоростью бега, она едва не упала. Салим ясно прочел страх в ее глазах. Девчонка не упала, с трудом смогла удержаться на ногах и, свернув за угол, скрылась из глаз. Когда она уже завернула за угол, в начале дороги появился, пыхтя и задыхаясь, бегущий, часто переходящий на шаг, а то и просто останавливающийся, одних лет с той девчонкой, полноватый подросток. Назиля провожала мальчика взглядом, пока он тоже не завернул за угол, видела, что несчастный бутуз, осознав, что ему не догнать девчонку, крепко сжимал от огорчения губы. Как говорится, кольни ножом, от злости даже капля крови не прольется.

— Ты видел, сколько ей было нанесено ударов? — равнодушно спросила Назиля, даже не поворачивая лица в сторону Салима.

— Видел. Несчастная… Ужасная сцена… — Он снова оживил в памяти ту утреннюю страшную картину. На голом теле убитой в собственной квартире женщины было множество ножевых ран. Она лежала ничком, упав посреди комнаты.

…В тот вечер они предпочитали подолгу молчать. Каждому из них было предельно трудно произнести то, что приходило на ум. Нечеткие следы замысловатых мыслей на лице, в глазах напоминали настоящий лабиринт. Первым затянувшееся молчание нарушил Айдын:

— Я долго размышлял над тем, что ты сказала. Но…

Мысли Матанет, что шарахались в разные стороны, будто вспугнутые пристяжные фаэтона, замерли, застыли в одной точке. Матанет, казалось, внимала Айдыну не только ушами, но и глазами, губами, даже ноздрями.

— Но есть одна загвоздка, — продолжил Айдын.

— Какая загвоздка? В чем?..

— Есть в этом деле одна загвоздка, — задумчиво повторил он.

Муж и жена шептались до самого утра. Неизвестно, о чем они говорили, а что не договорили, но до самого развода они ни разу больше не возвращались к тому горестному разговору. Но именно после той ночи расставание стало неминуемым. В тот день, в суде, когда их развели, Айдын, отведя взгляд, бросил:

— Никто не должен считать себя умнее других. Ты думала, что я не пойму твое истинное намерение.

— Так в чем же заключалось мое тайное намерение? — Матанет чуть не задохнулась от возмущения.

— Сама хорошо знаешь, что это было. Я не хочу возвращаться к тому разговору.

— Нет, отчего же… — Матанет, собрав все силы, старалась подавить гнев.

— Кончен тот разговор. Кончен.

Матанет почувствовала, будто ее сердце прошиб электрический заряд. Перед глазами вдруг прошло все, что происходило между ней и Айдыном с первой минуты знакомства до данного момента, правда, в поблекшем, словно выцветшем виде. Откуда-то пришла и вонзилась в голову любимая фраза бабушки — «будто сердце захолонуло». У Матанет сердце не захолонуло, но вверглось в печаль. Айдын, ее Айдын не должен был так говорить. После этих слов сроки совместного проживания приняли уже реальные параметры. Стало слышно горькое и леденящее дыхание поры расставания.

…Пришел миг расставания. Собрав всю свою волю, Ариадна пыталась остановить душивший ее плач. Но слезы тут же, нащупав себе тропинку, покатились вниз по ее холодным щекам.

У Тесея уже не было сил глядеть на ее лицо, на котором отпечаталась боль разлуки. «Прощай, любимая Ариадна, прощай», — прошептал он про себя. Затем, решительным движением оторвав руки от рук девушки, поднял, закинул на плечо тяжелый клубок нитей, принесенных ему Ариадной. Ариадна торопливо повторяла уже в который раз сказанное: «Не забывай, в этом твое спасение, иди вперед, разматывая клубок, затем, снова собирая нить, возвращайся назад. Только так ты сможешь выбраться из пещеры. Ты одолеешь Минотавра. Я буду ждать тебя здесь, на вершине этой скалы, у этого куста».

Далеко внизу, у самого подножья, необузданные волны моря с силой ударялись о скальные камни. Откатываясь назад, эти волны образовывали различной величины пенистые круги, когда-то родившие Афродиту. Будто в стремлении ожить заново, они сливались друг с другом, таяли друг в друге, разрисовывая какие-то письмена, словно желая ими что-то сказать влюбленным, но прочесть их могли только бессмертные. Разумеется, ни Ариадна, ни Тесей не в силах были прочесть эти письмена, в пенистых кругах волн они могли лишь видеть зыбкий образ прекрасной Афродиты.