Пётр Самотарж - Одиночество зверя

— И надобность в вашей конторе отпадёт сама собой, — не смог удержаться Антонов.

— Дело не во мне, а в пропасти между властью и избирателями, — не унималась Юля. — Сократить её можем только мы, люди ведь не влияют на содержание телевизионных программ.

— Вы ведь сами родом из прессы, Юлия Николаевна! — воскликнул глава администрации. — Лучше нас знаете основные постулаты её работы: секс, смерть, деньги. Каким образом, по-вашему, президент должен привлекать симпатии публики? В реалити-шоу участвовать?

— Вы слишком снисходительны к обществу, Сергей Иванович, — обиделась теперь уже не за себя Юля. — В новостях люди видят примерно то же самое, что и при Советской власти, так стоит ли время тратить?

— Слушайте, друзья, давайте перенесём вашу дискуссию в другое место и на другое время. Я пытаюсь вникнуть в планы сегодняшнего дня. Сергей, а твои ребята совсем не участвовали в разработке плана?

— Нет, все задумки целиком — на совести Юлии Николаевны. Мероприятие без всякой связи с исполнением должностных обязанностей президента, только игры свободного разума для повышения рейтинга.

— По-вашему, высокий рейтинг не нужен? Он разве не свидетельствует о поддержке главы государства населением? — попыталась съязвить Юля, но её сарказм в сравнении с ехидством главы администрации выглядел как забавная проделка рядом с уголовным преступлением.

— Юлия Николаевна, должен я вас понять таким образом, что вы отказываетесь продолжать ваш революционный проект?

— Нет, просто ваше невнимание к имиджу президента может создать проблемы и в вашей сфере ответственности.

— Послушайте, хватит препираться! — нетерпеливо постучал ладонью по столу Саранцев. — Вы оба мне нужны, причём живые и здоровые. Не нужно грызть друг другу глотки. Юлия Николаевна, возвращаемся к расписанию. Агент из школы сообщает Коноплянику о завершении местной юбилейной акции, а он сообщает вам?

— Нет, с ним офицеры ФСО, они передадут сообщение нам, а сами скрытно выдвинутся на позиции. Насколько я понимаю, кортеж доберётся из Кремля до места примерно минут за двадцать. Если потребуется, Конопляник под благовидным предлогом задержит Елену Николаевну. Это не составит труда — он тоже не виделся с ней после школы.

— Вы не находите всю эту спецоперацию несколько странным предприятием? — подлил ещё одну ложку дёгтя Антонов. — Что за толкотня вокруг пожилой женщины без её ведома?

— Тебя послушать — мы ей какую-то гадость готовим. Обыкновенный сюрприз. Покатается в лимузине, посидит в хорошем ресторане, вспомнит свой первый выпускной класс. Кстати, помнится, речь шла о её конфликте с директрисой?

— Да, со слов Конопляника, отношения у них крайне напряжённые. Не сошлись характерами и подходом к учебному процессу, — поспешно проговорила Кореанно. — Нужно обдумать возможность распространения и этой информации тоже. Думаю, задним числом, когда история уже получит известность, в школу подъедет телевидение и сделает не один сюжет об отношениях Елены Николаевны с администрацией школы. Родители, разумеется, на её стороне. Кажется, среди них тоже есть её выпускники.

Саранцев вспомнил свою бескомпромиссную классную руководительницу и удивился только упорству, с которым та сохранила неизменным свой горячий темперамент в течение десятилетий. Время от времени принималась спорить с завучем в присутствии школьников и, по слухам, прошла по всем ступеням бюрократического ада, вплоть до роно и даже облоно. Наверное, её отъезд многим руководителям новосибирского образования принёс облегчение.

— Она так давно сюда приехала? — удивился президент последним словам пресс-секретаря.

— Да, почти сразу после вашего выпуска.

«Неужели она терпела, пока мы не закончим школу? — подумал Игорь Петрович. — А мне и в голову не пришло с ней встретиться, поговорить, поблагодарить. Собственно, я ведь сразу поступил в МИСИ. Но если она уехала в Мытищи почти сразу после нашего выпуска, она уже жила там, когда я учился?»

— Вы не знаете, в каком году она уехала из Новосибирска? — произнёс он вслух.

Кореанно вновь покопалась в своём наладоннике и сообщила:

— В восемьдесят втором.

Надо ли стыдиться своего безразличия к бывшим учителям? Елену Николаевну сложно назвать душкой, к ученикам она порой проявляла не меньше жёсткости, чем к своему руководству. Юный Игорь Саранцев хотел заслужить её одобрение, поскольку видел в нём высшее достижение. До седьмого класса в его четвертных и годовых табелях значились одни пятёрки, потом стали появляться четвёрки, но они уже не могли изменить его судьбы.