Пётр Самотарж - Одиночество зверя

— Для составления благоприятного образа в глазах избирателей у вас есть телевидение.

— У Горбачёва в девяносто первом тоже было телевидение, но почему-то оно ему не помогло, как и всей компартии. Может, причина в другом?

— Ну конечно, причина в том, что всё население страны пожинает обильные плоды экономического процветания!

Елена Николаевна обеспокоилась уже не на шутку и неотрывно смотрела на Корсунскую, молитвенно сложив руки на груди. Наверное, она уже прокляла себя за предложение прощального поцелуя, но теперь сожаления уже не могли помочь — следовало действовать с крайней решительностью.

— Во всей огромной стране нигде вздохнуть нельзя без разрешения какого-нибудь мордатого урода, — продолжала разглагольствовать Корсунская. — Вот и Мишка весь день мнётся и ждёт удобного случая что-то там у тебя выклянчить. А ведь ты в принципе не должен обладать юридической возможностью принять хоть какую-нибудь меру к одной отдельно взятой маленькой компании!

— Я ничего не жду, — поспешно вставил Конопляник. — Анька, куда тебя повело? Ты меня не приплетай.

— Боишься, что господин президент откажется тебе помочь?

— Нет, просто не распространяй здесь дезинформацию. Я ничего не выжидаю и не собираюсь ничего просить, закрывай эту тему.

— Ну конечно, ничего.

— Конечно, ничего. Ты так уверенно говоришь — люди могут подумать, будто у тебя подтверждающий документ в кармане, а у тебя ведь ничегошеньки нет, только пургу несёшь.

— Ты тридцать лет о Елене Николаевне не вспоминал, а тут вдруг засуетился и озаботился её судьбой. Почему вдруг?

— Услышал где-то. С кем-то общался из наших, и проскользнули новости. Я не помню точно, не записывал. Не ожидал проверки, тем более с твоей стороны.

— Вы, конечно, очень милые ребята, — заговорила вновь учительница, — но у меня в жизни никаких особо ужасных событий не произошло. Не первый раз не у первой школьной администрации на меня вырос зуб. Спасибо вам за проявленную заботу, но давайте лучше не обо мне.

— Елена Николаевна, ну зачем он выкручивается? — Корсунская обратилась к классному руководителю, как к высшему судии. — Я ведь с первого телефонного разговора поняла — он ищет повод для встречи с президентом, а не вам хочет помочь.

— Анечка, в конце концов, всё это несущественно, — мягко разъяснила учительница очевидную вещь. — Мы встретились, поболтали, хорошо посидели — ничего плохого здесь нет.

— И школа теперь будет обращаться с Еленой Николаевной поосторожней, — добавил Конопляник.

— Благодаря тебе, — съязвила неугомонная.

— Ну, не без моего участия. И отвяжись от меня, я тебя не трогал.

— Не отвяжусь, пока правду не скажешь.

Саранцеву показалось, что у истерички дрогнул голос, и она вот-вот заплачет. Причину столь бурной вспышки чувств он понять не мог. Положим, Мишке действительно нужно уладить некие проблемы — с кем не случалось. Почему она делает на пустом месте вселенский скандал? Наверное, охрана в коридоре слышит.

— Ты, Анна Батьковна, нарушаешь основополагающий принцип христианской морали: «Поступай с другими так, как ты хотел бы, чтобы поступали с тобой». Оставь уже Мишку в покое, и меня заодно.

— Я никого не трогаю.

— Как же, не трогаешь. Аж люстра позвякивает.

— Дети, прекратите ссориться! Сейчас же! — повысила голос Елена Николаевна. Она не хотела закончить встречу плохо.

Одноклассники замолчали, но не смотрели друг на друга, а Конопляник переводил внимательный взгляд с одного на другую, а затем обратил взор к классному руководителю, словно ждал одобрения или команды.

— Хорошо, не надо целоваться. Я, наверное, всю оставшуюся жизнь буду жалеть, что вылезла с этой дурацкой идеей. Ладно, мальчики, всего вам хорошего. Аня, пойдём.

Женщины дружно встали, мужчины тоже, потом с грохотом отодвинули свои стулья и вышли из-за стола. Теперь все стояли, смотрели друг на друга и выдумывали прощальные слова.

— Я всё же, вопреки всему, надеюсь на новую встречу, — твёрдым голосом произнесла Елена Николаевна. — Рано или поздно все остынем, задумаемся, вспомним былое, осмыслим своё место в нашем подлунном мире и снова встретимся. Ведь даже класс почти не вспоминали сегодня — форменное безобразие.

— Из-за меня всё, — пояснил Саранцев. — Выдавил своим присутствием все воспоминания.

— Да нет, Игорь, ты не сокрушайся, — воспротивилась Елена Николаевна. — Не обижайтесь, но слишком официально всё вышло. Просто соберитесь как-нибудь, да завалитесь ко мне домой. Чайку с тортиком попьём и только и будем делать, что вспоминать.