Дмитрий Иванов - Где ночуют боги

– Это Гагик, шофер. Это Сурен-Агоп, звали Сурен, а называли Агоп, ветеринар был, хороший. А этот вообще хороший человек был, Арут, всем помогал, а это с ним жена его бедная, Гоарик, такая добрая женщина была, продавец в магазине.

Представить людей, лежавших под плитами, Антон мог подробно, потому что все они были изображены на мраморе в полный рост, в натуральную величину, размер каменных плит это легко позволял. Все изображения были сделаны с фотографий, благодаря этому и натуральному размеру покойники выглядели как живые. При переносе на мрамор детали с фотографий бережно сохранялись. У многих мужчин в руках были пачки сигарет, названия которых были видны: в основном покойные курили «Парламент», а некоторые – «Ереван». Антон вдруг вспомнил, что где-то видел такие, но не смог вспомнить где. У многих умерших в руке были мобильные телефоны, четко были видны их модели и марки, а в телефоне одного мужчины можно было различить даже имя вызываемого абонента – «МАМА». Еще у многих мужчин на мраморе в руке были ключи от машин с брелоками, на которых можно было разглядеть марки машин. В некоторых случаях и сама машина стояла на заднем плане за спиной покойного. Иногда будущий усопший опирался одной рукой на капот или на дверь машины, а на одном надгробном изображении мужчина выглядывал из автомобиля, беспечно высунув руку с сигаретой из окна водительской двери. На ходу, на большой скорости, горячий воздушный поток приятно обжигал его руку, дело было летом, на что указывали и полностью открытое окно, и фасон рубашки покойного – она была светлая, с коротким рукавом. Мужчины, лежащие под плитами без движения, как и подобает покойникам, на мраморе были изображены, наоборот, на подъеме, в хорошем настроении, в движении.

Женщины на мраморных плитах выглядели совсем иначе – они излучали покой и уют. Женщины сидели или в роскошном кресле на веранде своего дома, или на красивом диване, или за щедро накрытым столом. Антон даже остановился перед одной из плит, с которой на него смотрела старенькая армянская бабушка. Она была миниатюрная, симпатичная. Сидела на террасе у своего дома на крошечном стульчике у изящного столика, на котором стояла ее любимая миниатюрная, как сама бабушка, чашечка кофе, а рядом – коробка шоколадных конфет. За ее спиной во дворе цвели цветы. А вдали, за домом бабушки, поднималось над горным хребтом солнце. Холодный черный мрамор как-то сумел все это передать: и запах горячего кофе, только что сваренного, и запах шоколада из коробки, только что открытой, и улыбку бабушки, как бы приглашающей составить ей компанию в этом обязательном утреннем ритуале, и запах цветов во дворе, и свет солнца, встающего над горами и над бабушкой.

Ларис подошла к плите, посмотрела на старушку на мраморе и сказала:

– Здравствуй, соседка Ашхенка. Что, кофе пьешь? Вкусный кофе ты делала, да… Оф, нога болит, ладно, ты кофе пей, а мы пойдем дальше.

И Ларис бодро захромала дальше. Антон не удивился, что Ларис поздоровалась с бабушкой. Он тоже вежливо сказал ей:

– Здравствуйте.

Старушка с кофе ничего не ответила – она была мраморная.

Еще чуть выше по склону Антон увидел плиты, на которых были изображены не просто люди, а целые истории с их участием. Ларис пояснила:

– Оф, ужас, не могу смотреть. Такие молодые. Зачем так гоняют.

На мощных мраморных плитах были реалистично, подробно, при помощи множества картинок показаны обстоятельства, при которых погибли те, кто лежал под плитами, – участники ДТП. Молодой парень допускал трагическую ошибку, вылетал на встречную для совершения обгона, при этом улыбался, потому что не видел, что за поворотом по встречной несется «КамАЗ» с щебнем. В других случаях красивый армянин средних лет изображался едущим на чисто вымытом «Мерседесе». На первой картинке ехал быстро, на второй был крупно показан спидометр: скорость 170, на третьей картинке мужчина ехал быстро и улыбался, не догадываясь, что ближайший поворот, показанный на четвертом кадре, слишком крутой. На пятой и шестой картинках чисто вымытый «Мерседес» на опасном повороте вылетал в пропасть, падал на дно ущелья, и видавшие виды гаишники, приехавшие на аварию, со снятыми фуражками и скорбными лицами смотрели в пропасть, в которой погиб такой человек – это уже на седьмой. «Комиксы» на некоторых других памятниках рассказывали о том, как мужчина становился жертвой неминуемого рока. Он ехал совершенно спокойно на своей «девятке», ничего не нарушал, не превышал, в повороты входил мягко и плавно, но не знал, что навстречу ему, по встречной, летит со скоростью 120 км в час на «Газели» с адыгейскими номерами другой мужчина, он очень спешил – он вез стройматериалы для дома брата жены. И обе жизни прервались, встретившись на повороте. На одной из плит был рассказан трагический случай: водитель на праворульном «японце» ехал спокойно, ничего не нарушая, а слепой душевнобольной дедушка переходил трассу, потому что родственники беспечно отпускали его без присмотра, и дедушка часто пытался перейти скоростной участок и аварийные ситуации создавал регулярно. И вот однажды человек ехал на праворульном «японце», который только что пригнал из Владивостока, и в этот самый момент дедушка опять вышел из-под контроля и отправился на трассу, и человеку ничего не оставалось делать, как уйти резко вправо, чтобы не убить дедушку. Он вылетел в пропасть. Благородный водитель предпочел спасти слепого дедушку ценой своей жизни. А тот даже не понял, что случилось: он был слеп и не в своем уме и так и остался стоять на трассе, пока родственники не пришли за ним. Вот такие истории были рассказаны на черных мраморных плитах.