Дмитрий Иванов - Где ночуют боги

Потом, когда сход снегов прошел, Сократ побежал посмотреть, что натворила река, и нашел на берегу Антона. Сурового мальчика, который кормил Антона с ложки, звали Сократ. В другое время Рампо, будучи человеком начитанным, удивился бы такому имени мальчика в горной деревне. Но он не удивился – он перестал быть начитанным, поскольку совершенно ничего не помнил. Еще Антон узнал, что тонкую девушку зовут Аэлита и она старшая сестра Сократа.

На четвертый день Антон со своим проводником Ларис первый раз вышел на улицу. И увидел, где провел три дня в беспамятстве, после того как был найден Сократом. Все это время Антон провел в «военном санатории», так назывался крошечный домик с черепичной крышей, в который его принесли, когда нашли. На военный санаторий он не был похож, трудно было предположить, какая армия может иметь такую крохотную здравницу. Это должна была быть или очень здоровая армия, в которой никто не болеет, или очень мирная, потому что военные действия сразу увеличивают количество койко-мест, а койко-место здесь было только одно. Ларис рассказала, что раньше, давно, до войны, она работала медсестрой в военном санатории, большом, настоящем военном санатории. А после войны она ушла из тех мест и стала жить здесь, делать уколы, ставить банки, в общем, помогать людям, потому что она медсестра. А люди построили маленький домик и стали называть его «военный санаторий», чтобы сделать Ларис приятно, чтобы она думала, что в ее жизни что-то осталось как было.

Антон не стал спрашивать, из каких мест ушла Ларис и что там была за война.

Потом рыжая бабушка повела Антона гулять. Ходить было нелегко, руки и ноги вроде бы слушались, но Антону принадлежали как будто не полностью, как будто были им у кого-то одолжены. Одежда тоже была, совершенно точно, чужой. На Рампо были коротенькие спортивные синие штаны, на ногах – военные ботинки, наоборот слишком большого размера, еще на нем была тельняшка, а поверх нее – старая «мастерка» с логотипом «Олимпиады-80». Ларис сказала, что нашли Антона голым, но он может не волноваться, потому что нашел его Сократ, а он и сам мужчина, так что он сделал все, чтобы избавить Антона от позора – в деревню его принесли, завернув в палатку, и никто Антона голым в деревне не видел. А уже в военном госпитале, перед тем как положить в постель, Антону одолжили одежду Карапет, Нагапет и Гамлет, они же его и одели, с уважением, и никто не смеялся над ним. Так сказала бабушка.

Антон ничего не понял, но поблагодарил Ларис.

Он ничего не понимал, но ощущал благодарность.

Потом бабушка повела Антона по тропинке на склон горы. Ларис ходила с палочкой, она прихрамывала, но прихрамывала очень быстро, Антон еле за ней поспевал.

С вершины холма Ларис показала Антону деревню, в которой она жила. Здесь теперь жил и Антон. Деревня была маленькой. Темно-серые или темно-красные крыши домов из старого шифера или из черепицы по форме были похожи на мужские шляпы времен Аль Капоне. У всех домов были веранды на южную сторону и навесы, под которыми стояли большие столы и длинные скамейки. От их вида Антону стало как-то спокойно на душе – было понятно, что тут живут люди, сидят за столами на длинных скамейках, значит, тут можно жить. Было раннее утро, и Антон видел, как дворы наполняются людьми. Люди высыпались из домов как муравьи и тут же рассаживались вокруг столов. Антон спросил Ларис:

– Что они делают?

Ларис сказала:

– Что люди утром делают? Кофе пьют.

Антон стал смотреть дальше. Он заметил, что мужчины за столами пьют кофе не спеша, а женщины, наоборот, суетятся, что-то обсуждают, спорят, складывают бутылки и пакеты в сумки, как будто собираются куда-то. Антон спросил:

– Сегодня что, праздник?

Ларис очень обрадовалась этому вопросу и сказала:

– Слава богу. Если понял, что праздник, значит, не совсем дурачок! Конечно, праздник, большой праздник. Пасха сегодня. Сейчас кофе попьют и на кладбище пойдут. Мы тоже пойдем как-нибудь, потихоньку. А как же.

Антон удивился. Он вспомнил. Он не помнил ничего про свою юность и отрочество. Не помнил также про зрелость, если считать то, что случилось после отрочества зрелостью. А вот детство он вдруг вспомнил. Конечно, не все. Все детство нельзя вспомнить, таково его свойство, от самых счастливых времен остаются только осколки, их хранят, как осколки от вазы, которая разбилась когда-то давно, жалко, красивая ваза была, синяя, кажется. Вот и все, что человек помнит обычно про детство: ваза была синяя, лето было длинное. Но сейчас Антон вспомнил еще кое-что. Вспомнил, как бабушка взяла его с собой в церковь на Пасху. Там было много свечек и много старушек, было красиво и страшно. А утром бабушка накрывала на стол, и в доме бабушки было светло и не страшно, было много гостей, все сидели за столом, пили вино, стукались цветными яйцами и смеялись. На кладбище никто не ходил.