Кейт Аткинсон - Боги среди людей

Остальные участники постановки довольно живо продолжали представление, несмотря на то что половина декораций повалилась, а под ногами путалось несколько бродячих собак.

К миссис Свифт обратился сидевший с другого боку от нее викарий:

— Я считал, что роль королевы Елизаветы взяла на себя миссис Брустер. Но кто же сейчас на сцене?

Рыжий парик Глорианы съехал набок; не позаботившись о подходящем костюме, она завернулась в плащ римского центуриона. Центурион опять же не пожелал добровольно расставаться с плащом. Из-под его кромки то и дело выглядывали необъяснимые ссадины, а в кармане топорщилось нечто подозрительно напоминающее рогатку.

— Вы храбрые воины, ребята! — совсем не по-королевски закричала эта растерзанная Глориана. — Убиваете этих шпанцев, так им и надо!

— Испанцев, — громогласно зашипела из-за кулис миссис Гарретт.

Занеся трезубец Британнии, Глориана вскричала:

— А теперь ступайте и прикончите их всех!

На сцену высыпала разбойничья ватага мальчишек: одни ревели, другие орали, а кое-кто пищал. Собаки зашлись истошным лаем. Некоторые — нет, многие — из детей прежде были на хорошем счету, но теперь будто бы попали под гипноз Глорианы. Равно как, по всей видимости, и значительная часть зрителей, с раскрытыми ртами взиравших на королеву.

— Предполагается, что детвора олицетворяет испанцев? — спросил викарий у миссис Свифт. — Полчища захватчиков? — уточнил он, сверившись с программкой.

— Я, право, уже не знаю, кто кого олицетворяет, — пролепетала миссис Свифт, потрясенная жутким зрелищем рыжего парика, сползающего на лицо ее сына.

— Это те же детишки, — недоумевал викарий, — что изображали англосаксов, и викингов, и норманнов? Теперь уже трудно разобраться: все они перемазаны зеленой краской. Как по-вашему, что это должно символизировать? Зеленой Англии луга? {174} 174 Зеленой Англии луга? — аллюзия к стихотворению Уильяма Блейка (1757–1827) «Иерусалим» (перев. С. Маршака), которое было положено на музыку сэром Хьюбертом Пэрри (1848–1918) и считается неофициальным гимном Англии.

— Сомневаюсь, — ответила миссис Свифт и встревоженно ахнула, потому что колесница Боадицеи, совсем хлипкая, вдруг завалилась набок, и Глориана с позором выкатилась на подмостки, увлекая за собой оставшиеся декорации.

Откуда ни возьмись на сцену выбежал маленький уэст-хайленд-терьер, который, улучив момент, схватил рыжий парик и умчался прочь под чьи-то вопли, определенно не актерские.

— Точно Август, — объявила мисс Сли.

— Впервые вижу этого мальчишку, — с решимостью отрезала миссис Свифт.

— И я, — подхватил мистер Свифт.

Задним числом, сказал мистер Свифт, следовало ожидать, что дело закончится катастрофой.

— А как славно все начиналось, — сказала миссис Свифт.

— Так всегда бывает, — заметил мистер Свифт.

Вся деревня пребывала в изрядном волнении. Мистер Робинсон, возглавлявший местное общество любителей истории, установил, что деревня стоит на этом месте намного дольше, чем принято считать, а доказательством послужили руины римской виллы, обнаруженные при раскопках за околицей.

— Ранний памятник культуры наших римских завоевателей, — объяснил мистер Робинсон.

— Там вилы откопали, — передал Август своей шайке.

Его сообщники — Норман, Джордж и Родерик — недавно решили, что им пора назваться каким-нибудь именем. Они поочередно рассмотрели и отвергли «Пиратов», «Разбойников», «Грабителей» и после долгих (кто-то сказал бы, нескончаемых) споров и двух-трех беззлобных потасовок выбрали себе имя «Апачи», как нельзя лучше выражавшее их дерзкую неустрашимость (или убийственную кровожадность, сказал мистер Свифт.)

— Норманское завывание, — объяснил дальше Август.

«Апачи» отозвались заинтересованными шепотками. Каждую осень школьные спортивные площадки становились ареной жестоких Каштановых Сражений; боевые действия, совершаемые с особой жестокостью, неизбежно оканчивались завываниями раненых, доставленных в медицинский кабинет.

Мистер и миссис Свифт пригласили к себе на ужин мистера Робинсона, а также викария, добродушного и слегка растерянного — такие обычно и служили у них в приходе, и еще мисс Сли, прямолинейную, мужиковатую старую деву, единственным хобби которой были прогулки. («Прогулки? — презрительно переспросил родителей Август. — Какое же это хобби? Вы меня вечно ругаете: „У тебя на уме одни прогулки, Август!“ А потом… — он разгладил воображаемые лацканы судейской мантии, — а потом добавляете: „Пора бы, Август, выбрать для себя какое-нибудь хобби, достойное разумного человека“».)