Джером Дэвид Сэлинджер - Ранние рассказы [1940-1948]

Раздался жужжащий звук, и внутренняя дверь открылась. До Корин тут же долетело ее имя, произнесенное с веселым вопросительным знаком в конце. Навстречу ей с лестницы сбежала Банни Крофт.

Банни взяла Корин под руку и стала что-то говорить ей и продолжала что-то говорить, пока они вместе поднимались наверх. Корин ничего не слышала. Она теперь сидела в комнате, без пальто, и Банни Крофт спрашивала, что она будет пить — простое виски или бурбон. Но Корин смотрела вниз, на свои ноги. Она заметила, что на ней чулки не в цвет. Это показалось ей странным и вызывающим до такой степени, что она с трудом подавила желание приподнять вытянутые ноги и, сдвинув коленки, сказать громко, чтобы все слышали: «Взгляните. У меня чулки не в цвет». Но произнесла она только:

— Что?

— Я говорю, у вас вид замерзший, Корин. Бр-рр! Я принесу вам выпить, хотите вы или нет. И не спорьте. Идите к Рэю, а я пока все приготовлю. Он работает, но это не важно. Прямо вон в ту дверь. — Банни быстро исчезла в кухне.

Корин встала и, подойдя к двери, на которую показала Банни, открыла ее.

Форд сидел за маленьким столиком для бриджа спиной к ней. Он был в рубашке с короткими рукавами. Маленькая лампочка без абажура горела у него над головой. Корин не то что не дотронулась, она даже не сразу подошла к мужу, но она назвала его имя. Форд рассеянно оглянулся, а затем, повернувшись на деревянном ресторанном стуле, на котором он сидел, посмотрел на посетительницу. Вид у него сделался растерянный. Корин подошла и тоже села поближе к столу, так чтоб можно было дотянуться до Форда. Она уже поняла, что у него все неблагополучно. В комнате до того разило неблагополучием, что ей стало трудно дышать.

— Ну как ты, Рэй? — спросила она, не плача.

— Нормально. А ты как, Корин?

Корин коснулась его предплечья. Потом убрала руку и положила на колени.

— Я вижу, ты работаешь, — сказала она.

— А, да. Ну как ты, Корин?

— Нормально, — ответила Корин. — Где твои очки?

— Очки? — удивился Форд. — Мне нельзя ими пользоваться. Я делаю упражнения для глаз. Очками нельзя пользоваться. — Он снова повернулся на стуле и посмотрел на дверь, в которую вошла Корин. — Посоветовал ее двоюродный брат, — пояснил он.

— Двоюродный брат? Он доктор?

— Не знаю, кто он. Живет на другом конце города. Он ей дал для меня несколько глазных упражнений.

Форд прикрыл глаза правой рукой, потом опустил ее и посмотрел на Корин. Пожалуй, он впервые посмотрел на нее с явным интересом.

— Ты остановилась в городе, Корин?

— Да, в отеле «Кинг Кол». А она не сказала тебе, что я звонила?

Форд покачал головой. Он порылся в бумагах, валявшихся на столике для бриджа.

— Значит, в городе, да?

Корин вдруг заметила, что он пьян. Когда она это заметила, у нее заходили ходуном коленки.

— Я переночую одну ночь.

Последнюю фразу Форд выслушал, стараясь сосредоточиться.

— Всего одну ночь?

— Да.

Болезненно прищурив глаза, он посмотрел на разбросанные в беспорядке по столику для бриджа бумаги.

— Я здесь много работаю, Корин, — сказал он доверительно.

— Я вижу, вижу, что работаешь, — ответила Корин, сдерживая слезы.

Форд снова обернулся, чтобы взглянуть на дверь, и на этот раз чуть не упал.

Потом он наклонился к Корин, озираясь, словно человек, отважившийся пересказать соседу по столу на чинном сборище скандальную сплетню или сомнительную шутку.

— Ей не нравится моя работа, — произнес он таинственно. — Ты представляешь?

Корин молча замотала головой. Слезы почти ослепили ее.

— Ей не нравилось то, что я пишу, когда она приехала в Нью-Йорк. Я кажусь ей недостаточно содержательным.

Корин плакала, больше не стараясь сдерживаться.

— Она пишет роман.

Покончив с секретами, Форд выпрямился и стал снова ворошить бумаги на столике для бриджа. Внезапно его руки замерли. Он заговорил таинственным шепотом.

— Ей попалась моя фотография в разделе книжных рецензий в «Тайм», и она приехала в Нью-Йорк. Она считает, что я похож на какого-то киноартиста. Когда без очков.

И тут Корин без лишнего шума все же потеряла голову. Она спросила Форда, почему он не написал. Она попрекнула его тем, что он нездоров и несчастлив. Она умоляла его вернуться домой. Она беспорядочно касалась руками его лица.

Но Форд, перебив ее на полуслове и болезненно моргая, заговорил вдруг как совершенно трезвый и необыкновенно разумный человек.

— Корин, пойми, мне нельзя уехать.

— Что?

— У меня опять сдвиг, — коротко объяснил он.