Джером Дэвид Сэлинджер - Ранние рассказы [1940-1948]

— Профессор, я хочу слушать музыку. Я из тех людей, что ходят по ночным клубам. Но я бы не мог пойти в ночной клуб, если бы там какая-нибудь девочка пела слова Лу Гангина на мою музыку. Я не Моцарт. Я не пишу симфоний. Я пишу песни. У Джо слова получаются лучше, чем у кого бы то ни было, что бы он ни писал, джаз, любовную штучку или плясовую. Я с самого начала это знал.

Сонни закурил сигарету и выпустил дым, не разжимая губ.

— Я выдам вам тайну, — сказал он. — Я ужасно мучаюсь, когда слушаю музыку. Поэтому я не могу отказаться ни от чьей помощи.

Он кивнул профессору, сошел с тротуара на мостовую и сел в подкатившее такси.

Наверно, моя чувствительность притупилась в результате нормально-счастливой жизни, которую я веду. Долгое время после смерти Джо Вариони я старалась обходить те места, где играли джаз. Потом в педагогическом колледже я встретила Дугласа Смита, влюбилась в него, и мы отправились на танцы. Когда оркестр заиграл песню братьев Вариони, я почувствовала себя предательницей, поняв, что могу использовать слова и музыку братьев Вариони в качестве опознавательных знаков моего нового счастья для будущих ностальгических воспоминаний. Я была очень молода и очень влюблена в Дугласа. У него же было одно удивительное негениальное качество, у моего Дугласа… Его руки всегда хотели меня обнять. Я думаю, если какая-нибудь женщина в память о мужчине когда-нибудь захочет написать оду вечной любви, для убедительности ей обязательно надо будет вспомнить, как этот мужчина брад ее лицо в свои ладони и всматривался в него, по крайней мере, с вежливым интересом. Джо всегда был слишком несчастным, слишком упрямым, слишком занятым своей неудовлетворенной гениальностью, чтобы иметь время или желание всмотреться если не в мое лицо, то в мою любовь. Вот так случилось, что мое заурядное сердечко своим боем проводило старую любовь и встретило новую.

В течение семнадцати лет, что прошли после смерти Джо Вариони, я часто вспоминала о его трагедии. И мне становилось очень больно. Бывало, мне приходили на память целые предложения из его незаконченного романа, который он мне читал, когда я была студенткой второго курса в Уэйкроссе. Странно, чаще всего они являлись мне, когда я купала ребятишек, не знаю уж почему.

Я уже сообщила вам, что Сонни Вариони в Уэйкроссе. Он живет в одном доме со мной и Дугласом примерно в миле от колледжа. Ему сейчас очень неважно, и выглядит он гораздо старше своих лет.

Около трех месяцев назад наш милый старый профессор Вурхиз открыл дверь моей аудитории, где я читала лекцию, и попросил меня выйти к нему на минутку. Я вышла, приготовившись внутренне к какому-нибудь важному сообщению или замечанию, потому что я опять недопустимо опаздывала проставить оценки.

— Дорогая Сара, — сказал он. — Приехал Сонни Вариони.

Я ему не поверила.

— Нет. Этого не может быть.

— Он здесь, дорогая. Двадцать минут назад он явился ко мне в кабинет.

— Что ему надо? — довольно резко спросила я.

— Не знаю, — медленно проговорил профессор. — Правда, не знаю.

— Не хочу его видеть. Просто не хочу его видеть, и все. Я замужем. У меня двое прелестных детишек. Я не хочу иметь с ним ничего общего.

— Сара, пожалуйста, — тихо попросил профессор Вурхиз. — Этот человек болен. Что-то ему нужно. Нам надо узнать, что.

Я боялась, что у меня сорвется голос, поэтому промолчала.

— Сара! — Профессор говорил ласково, но твердо. — Человек, который сидит в моем кабинете, безобиден.

— Хорошо, — согласилась я.

Я пошла по коридору следом за профессором. Ноги мне не очень повиновались. Мне казалось, что они разжижаются.

Он сидел в одном из потертых кресел в кабинете профессора. Увидев меня, он встал.

— Здравствуй, Сара.

— Здравствуй, Сонни.

Он попросил у меня разрешения сесть. Я торопливо ответила:

— Да, пожалуйста.

Сонни сел. Профессор Вурхиз пошел на свое место за массивным столом. Я тоже села и постаралась придать себе не очень враждебный вид. Мне захотелось помочь этому человеку. Кажется, я что-то сказала о том, что семнадцать лет — большой срок. Сонни ничего не ответил. Даже не поднял глаз от пола.

— Мистер Вариони, чего вы хотите? — осторожно спросил его профессор Вурхиз. — Что мы можем для вас сделать?

Сонни долго молчал.

— У меня чемодан Джо с рукописью, — в конце концов сказал он. — Я ее читал. Многое написано на спичечных коробках.

Я не понимала, к чему он подбирается, но ясно было, что он нуждается в помощи.