Ли Чайлд - Избранные романы - Трудный путь. Волшебный час. Просто, как смерть. Чудо в Андах.

— Я думаю об этом все время, — сказал я. — Нам понадобятся еда, вода, теплая одежда…

— Нужно правильно выбрать время. Надо подождать, пока погода наладится.

— Но если мы будем ждать слишком долго, мы ослабеем окончательно.

Роберто задумался.

— Мы можем погибнуть…

— Возможно, — ответил я. — Но если мы останемся здесь, то погибнем наверняка. Роберто, один я не справлюсь. Прошу тебя, пойдем вместе!

Роберто пристально посмотрел на меня. А потом взглянул на самолет.

— Пошли в салон, — сказал он. — Ветер усиливается.

В последнюю неделю октября мы решали, кто войдет в группу, которая отправится через горы за помощью. То, что иду я, понимали все — чтобы оставить меня, им пришлось бы приковать меня к скале. Роберто идти согласился. А еще в нашу команду вошли Фито и Нума. Все остальные стали называть нас «исследователями». Было решено, что нам увеличат рацион — чтобы мы накопили сил. Нас одевали теплее, выделили нам лучшие места для ночлега и освободили от повседневных обязанностей. Нам надо было окрепнуть и подготовиться к походу.

Настроение у всех потихоньку улучшилось. Мы провели в горах уже две недели, у нас был план действий, мы теперь надеялись только на собственные силы. Мы верили, что самое ужасное позади. Верили в то, что нам суждено выжить. Вечером 29 октября перед сном многие из нас об этом и думали.

Ночь была ветреная, но я прикрыл глаза и довольно скоро задремал. А потом вдруг проснулся — испуганный и растерянный. Грудь мне сдавило. Лицо мое покрывало что-то холодное и мокрое. Через несколько секунд я наконец догадался, что случилось: с гор сошла лавина, и самолет оказался погребен под снегом. Я услышал глухой скрип — это снег оседал под собственным весом, накрыв меня, как могильной плитой. Я пытался пошевелиться, но тело будто было замуровано в бетон. Я не мог даже пальцем пошевелить. Снег забил мне рот и ноздри, стало нечем дышать.

«Пришла смерть, — спокойно подумал я. — Теперь я узнаю, что там, по ту сторону». Я не кричал, не пытался высвободиться. Просто ждал, и, когда я осознал свою полную беспомощность, на меня снизошел покой. Я покорно ждал смерти.

И тут вдруг чья-то рука сгребла снег с моего лица и меня втянули назад, в мир живых. Кто-то откопал меня из-под снега. Я выплюнул забивший рот снег, судорожно вздохнул.

— Кто это? — услышал я крик Карлитоса.

— Это я, Нандо, — пробормотал я.

Я услышал над собой шум, крики, плач.

— Откапывайте лица! Им нечем дышать!

— Коко! Где Коко?

— Помогите!

— Марсело кто-нибудь видел?

— Сколько их? Посчитайте всех!

Суета продолжалась несколько минут, затем все стихло.

Меня наконец откопали всего, и я выбрался из снежного кокона. Тускло мерцал огонек зажигалки в руке Панчо Дельгадо. Кто-то лежал без движения. Некоторые, пошатываясь, поднимались — как зомби из могил. Хавьер стоял на коленях и держал в руках Лилиан. Голова ее безжизненно повисла, и я понял, что она мертва. Хавьер зарыдал.

Я посмотрел на остальных. Кто-то плакал, кто-то просто безучастно смотрел в пустоту. Поначалу никто не мог произнести ни слова. Потом наконец мне все рассказали.

Рой Харли проснулся оттого, что услышал грохот в горах. Через несколько секунд лавина смела перегородку в хвосте салона, и Рой с ужасом увидел, что все, кто спал на полу, погребены под снегом. Он бросился разгребать снег и вскоре откопал Карлитоса, Фито и Роберто. Они принялись ему помогать, но всех спасти не успели. Мы потеряли многих. Марсело был мертв. Погибли Энрике Платеро, Коко Николич и Даниэль Маспонс. Карлоса Рока и Хуана Карлоса Менендеса придавила рухнувшая перегородка. Не стало Диего Шторма и Лилиан.

Смерть друзей потрясла нас. Мы позволили себе поверить, что опасность миновала, но теперь мы поняли — она подстерегает нас каждую минуту. Даниэль и Лилиана лежали в нескольких сантиметрах от меня. Я вспомнил маму и Сюзи, которые сами выбрали, куда сесть. Вспомнил Панчито, который поменялся со мной местами за несколько минут до катастрофы. Эта случайность пугала и злила меня: ведь если смерть действует наобум, значит, сколько человек ни решай, сколько ни планируй, защититься он никак не может.

Немного оправившись, мы перетащили погибших в конец салона, где снег был глубже всего. Живым осталась только небольшая площадка перед кабиной. Девятнадцать человек сбились в кучу там, где могли разместиться человека четыре. Мы были с головы до ног в снегу, он начал таять, и вся наша одежда промокла насквозь. Хуже того, все наши пожитки оказались погребены под снегом. У нас не было ни одеял, ни подушек, ни обуви. Здесь было так мало пространства, что нам приходилось сидеть, уткнув подбородок в колени. Пытаясь устроиться поудобнее, я почувствовал, как подкатывает паника. Мне нестерпимо хотелось кричать во весь голос. Я пытался представить, сколько снега может быть над нами. Метр? Пять метров? Неужели мы погребены заживо? Неужели «фэрчайлд» стал нашим гробом? Снег приглушал все звуки, в самолете стояла тяжелая тишина, и наши голоса подхватывало эхо — как будто мы были на дне колодца. Теперь я понимал, что значит оказаться в подводной лодке на дне океана.