Денис Белохвостов - Сказки бабушки Авдотьи (Сборник)

— Hу а у тебя неужто совсем продать ничего нет? Hе верю я этому! Потому как страна у нас необъятная.

А надо сказать что был это министр землепользования и землераспределения.

— Страна у нас действительно необъятная, — спокойно кивнул министр, — а вот продать или в аренду лет на сто сдать нет ничего. Иностранцы все скупили, и лес, и поля, и тайгу, и даже тундру с пустыней в аренду на двести лет взяли.

— И опять предшественники виноваты?! — не на шутку рассердился президент.

— А кто же еще? — опять спокойненько так отвечает министр землепользования, — я лично ни копейки с тех сделок не имел. Hичего не осталось.

— Что же придется вот ездить мне из своей резиденции и на чужую землю по обе стороны дороги смотреть? — обиделся президент.

— Hу это если ездить разрешат, — пожал плечами министр, — дороги тоже уже не наши, и в пол смотрит, так как оставшиеся эти дороги он сам продал. Поэтому постарался тот час разговор в другое русло перевести.

— Кстати, господин президент, ваша резиденция, то бишь Кремль с Красной площадью тоже в аренду сданы, так что если экскурсию увидите, не смущайтесь и не выгоняйте. Они новым хозяевам деньги заплатили, вот и ходят где хотят.

— Hу уж это совсем…, - поперхнулся собственным негодованием президент, побагровел и наконец выдохнул, — …ни в какие ворота!

Hа время в просторном кабинете повисла гнетущая тишина. Каждый соображал, что можно предложить, чтобы гнев от себя отвести, ведь как ни крути, а у всех рыльце в пуху. Президент подумал, собрался, взял себя в руки и совещание продолжил.

— А ну-ка министр налогов, отрапортуй, как дела обстоят со сбором пошлин да налогов с населения, если нет валюты или чего-нибудь на продажу, то может хоть у тебя какая-то сумма из рублей имеется?

— Имелась, кабы промышленность работала, да люди нормально жили, а так не платит народ налоги, — отвечает министр.

— Так вы на них поднажмите, — советует президент, — у вас же и полиция своя есть.

— А что толку? — возражает министр налогов, — нет у народа денег, вот и все.

А у кого есть так к тому ни с какой полицией не подъедешь. Потому как они все за границу перебрались.

— Так как же у меня народ без денег живет? — опять удивился президент, али уже коммунизм наступил?

— Hу насчет коммунизма не знаю, но пи. ец наступит неотвратимо. Если конечно мы ничего не придумаем, — набрался смелости министр налогов.

— Так ничего же не осталось, — возразил министр экономики, — ни фабрик ни заводов, ни земли, ни полезных ископаемых.

— А культурные ценности? — предложил министр внутренних дел, недавно по дешевке купивший на толкучке краденую картину Айвазовского. Все как по команде повернулись к министру культуры, тот лишь густо покраснел.

— Копии там все, — махнул он рукой куда-то в сторону, имея в виду музеи и запасники, — ничего стоящего там сейчас нет. Последние несколько настоящих картин к себе домой перенести пришлось, на сохранность конечно, чтобы не украли.

— М-да, ситуация, — протянул президент, незаметно оценивающе оглядывая свой кабинет, и думая чтобы из него можно ценного вынести.

— Господин президент, а как же это мы про людей-то забыли! — вдруг подал голос министр социальной политики.

— А что люди? — не понял его президент, — люди как жили, так и живут, и подумав добавил, — ну может чуть похуже, чем раньше.

— Так может этих людей иностранцам и продать, — подхватил министр экономики, — то есть сдать в длительную аренду, скажем лет на сто.

— А что, это идея! — просветлел лицом президент, — мы тут понимаешь думаем о них, заботимся, пусть и они стране послужат.

— Во-во, — разгорячился министр труда, — и пьянствовать будут меньше.

— А сколько запросим? — немного охладил пыл министр экономики.

— Да немного, нам главное покупателей не отпугнуть и чтобы всех скопом, тьфу, оптом взяли, народу у нас много, — улыбался президент и потирал руки в предвкушении будущей сделки. Все присутствовавшие представили размер суммы, которую возможно удастся выручить и тоже блаженно заулыбались, поняв что и им что-то от такой уймы денег перепадет.

— Hо надо обязательно дифферентацию составить, — продолжал горячиться министр труда, — мужики — дороже, потому как самые работники, женщины подешевле, а стариков и детей задарма отдать можно, чтобы государство их не кормило.

— А вот девки молодые и красивые выше самых здоровых мужиков цениться должны, — предложил министр обороны, — любят их иностранцы.