Питер Абрахамс - Горняк. Венок Майклу Удомо

Люди хохотали, орали, хлопали. Но знатная леди и джентльмен не обращали на них внимания. Изредка то она, то он кивали и улыбались снисходительной улыбочкой и проделывали каждый свой номер — она играла сигаретой, он крутил трость. И так, под гром аплодисментов, эта благородная пара исчезла в доме.

Через несколько минут Лия вышла на веранду и объявила, что леди и джентльмен уехали, а она всех приглашает на вечеринку. Приглашение было принято с восторгом, и люди разошлись по домам — наряжаться.

Мейзи встала и подошла к Кзуме.

— Ты ей сказал про Дладлу? — спросила она.

— Нет.

— Я скажу.

Кзума смотрел в конец улицы. Там из-за угла только что показалась Элиза. Медленно шла к дому. Мейзи проследила за его взглядом, потом резко отвернулась и вошла в дом. Кзума, оставшись на веранде, смотрел на приближающуюся Элизу.

Хотелось пойти к ней навстречу, но он не решался. Она была прекрасна, когда шла вот так по улице, чуть покачиваясь, высоко держа голову. Вот какой должна быть его женщина. Он готов был стоять и смотреть на нее без конца. Мог бы всю жизнь смотреть на ее гордую грудь и крепкие ноги.

Элиза заметила его и махнула рукой. Кзума не поверил глазам. Этого не может быть. Но нет, она махнула. Он соскочил на тротуар с нетерпеливой улыбкой. Но к ней не пошел. Ждал. Она опять махнула. Да, ему! Он побежал к ней. Она ему улыбалась. Он взял ее за руку.

— Привет, Кзума. Я рада тебя видеть. Ты на меня больше не сердишься? — Голос был нежный, милый.

Хорошо было смотреть ей в глаза и видеть, что она рада ему.

— Я не сердился, — сказал он.

— Я тебя очень огорчила.

— Это ничего, — сказал он. — Давай понесу твою сумку.

Он отобрал у нее сумку. Она с улыбкой взяла его под руку. Чуть прижалась к нему, и в глазах ее были тепло и любовь, и Кзума был счастлив. Все остальное забылось. Элиза с ним, опирается на его руку, и он чувствует тепло ее тела и в голосе ее нежность. Что из того, что когда-то она его обидела? Сейчас она с ним, и прильнула к нему, и на губах ее улыбка, а в глазах свет. Сейчас — только это и важно. Не вчера, не вчерашнее.

— Это ничего, — повторил он твердо.

Элиза потрепала его по руке.

— Это было очень дурно, — сказала она.

— Нет, — возразил он. — Если мужчина любит женщину, значит — любит, вот и все. Ничего тут нет ни дурного, ни хорошего. Есть только любовь. Что плохо, так это если мужчина любит женщину, а она его нет. Но если он любит ее, а она его, тогда плохого быть не может. А я тебя так люблю, что тебе меня любить не может быть плохо.

Он ждал, с тревогой глядя на нее. Взгляд ее смягчился, она крепко сжала его руку.

— А если мужчина любит женщину, а она его не любит, почему это плохо?

— Потому что мужчина тогда страдает.

— А может, та женщина для него не годится.

— Может быть. Но когда мужчина любит, он любит.

— И ты будешь счастлив, если я буду тебя любить?

Они остановились перед домом. В глазах Кзумы она прочла ответ на свой вопрос. И в этом ответе была такая сила чувства, что она не могла оторвать от Кзумы глаз. Он увлек ее, как увлек в субботу ночью. Казалось — они одни на свете. Только он и она во всем огромном мире.

— Ты меня не звал в субботу, а я к тебе пришла. Почему? И я всегда с тобой ссорюсь. Почему? А когда тебя нет, ты мне нужен. Почему? У мужчины и женщины всегда так. Ты мужчина. Тебе бы знать. Слушай, Кзума, я твоя женщина. Хочу я того или нет — но это так. И я не могу иначе. Просто я твоя женщина. Но ты должен быть со мной сильным, потому что я плохая.

Она цеплялась за его руку. Дрожащие губы улыбались, а в глазах блестели слезы.

— Тебе столько всего нужно, а зачем? Вещи белого человека, и вдобавок мужчина, который умеет читать книги и говорить с тобой на языке белых. Вещи я мог бы тебе подарить, если работать как следует. Но книги читать я не умею и говорить на языке белых тоже не умею. Ну и что?

— Это безумие, — сказала она и потупилась. — Это мое безумие, и когда оно на меня находит, не давай мне тебя обижать, оставляй меня в покое, и когда пройдет, я опять буду хорошей. Когда найдет, ты просто уходи, а когда вернешься, все уже будет как раньше. Я люблю тебя, Кзума, я твоя женщина. Я так хочу. — И в голосе ее были слезы.

Но через минуту глаза ее прояснились, он уже не видел в них ни слез, ни теней, а только любовь. Он обнял ее крепко и прижал к себе.

— Это хорошо, — сказал он с убежденностью победившего мужчины. И, улыбнувшись ей, встретил ответную улыбку.

Прохожие смотрели Искоса, как они там стоят, прижавшись друг к другу, глядя друг на друга, и, кивнув с понимающим видом, шли дальше.