Ксения Спынь - Играй, Адель, не знай печали

— Да, — она кивнула. — Просто стояла в стороне и смотрела. Как будто меня это не касается. Думаешь, это не предательство?

Зенкин некоторое время глядел на неё, потом усмехнулся и встал.

— Знаешь что, Адель? — он отвернулся к стенке. — Мы с тобой — конченые люди.

Она подумала немного.

— Да. Конченые.

— Хотя, даже нет, не так, — теперь он повернулся к ней с давешней широкой улыбкой. — По крайней мере, я больше не чувствую себя человеком. Уже давно. Я могу улыбаться, шутить, могу даже читать стихи и изображать, будто меня что-то впечатлило. Но всё это — только оболочка. Шелуха. Там — там, внутри — там пусто. Там ничего нет.

Не глядя на него, она задумчиво произнесла:

— Мне иногда тоже так кажется. И вроде бы всё сносно, но где-то глубоко внутри — холод и пустота. Очень глубоко внутри.

Зенкин, зачем-то щурясь, смотрел на неё.

— А как всё хорошо начиналось! — вдруг воскликнул он и тут же замолчал.

Эхо отзвучало и затихло в комнате.

— У нас всё могло быть замечательно, — продолжил он уже тише. — Если бы не он… Сколько у нас было бы. Всего. Да что уже говорить — мы убитое поколение. Вот теперь его нет, но для нас это уже ничего не изменит — мы так и останемся. Он проехался по нам. Катком проехался. По нам по всем.

Склонив голову набок, она прервала его:

— Но он мёртв. А мы живы. Это наша победа. Другой вопрос — нужна ли она ещё нам. Если да — значит, мы выиграли. Если нет — значит, он.

Зенкин смотрел на неё с сомнением. Казалось, он пытается обдумать что-то.

— А ты? — наконец спросил он. — Тебе она нужна, м?

— Я ещё не поняла, — неуверенно протянула она. — Но, я думаю… Мне кажется, кто-то должен был сделать и это — просто выжить. Пережить его. Остаться. Чтоб сказать вновь прибывшим, что ничего не закончено. Я думаю… это хорошо, что мы здесь.

Зенкин помолчал, потом тихо рассмеялся:

— Иногда ты бываешь чертовски умной, Адель. Впрочем, может, ты и права. Ну, что ничего не закончено. Что ж, попробую выкарабкиваться потихоньку. Правда, мне всегда было сложно в одиночку… Но ладно. Как-нибудь.

Он шагнул в двери.

— Почему в одиночку, — подала голос Адель.

Зенкин удивлённо обернулся. Она, смутившись, пожала плечами:

— Я, конечно, не фройляйн Рита… Но, в конце концов, мы с тобой в одной лодке.

На улицах Ринордийска завывала метель.

PS. Бонусом — «колыбельная для Риты», посмертное обращение от кого-то из её близких знакомых.

октябрь-ноябрь 2014