Игорь Гришин - Мастер Го[Го учит видеть]

В этой главе Учитель Игоря раскрывает свои карты. Пещеры Видящих, возможно, являлись выдумкой, умелой ловушкой в которую он заманил своего ученика. Последние правило, которое сообщается в этой главе, он называет правилом игры «против бесконечности повторения».

Я не сомневался, что, во сколько бы времени я не пришёл на перевал, я найду его там. За время наших отношений ему удалось воспитать во мне именно такую веру в его безупречность. Этим он сильно отличался от всех людей, которых я знал до него. У любого человека, с которым я был когда–то знаком, всегда были слабости, позволяющие ему не выполнять обещанного. У любого из нас всегда найдутся какие–либо отговорки или оправдывающие обстоятельства на любой счёт. Хотя бы такие абсолютные, как недомогание или болезнь. Я был уверен, что его не остановит от задуманного даже собственная смерть. А если остановит, то Учитель непременно договорится с нею, чтобы на день или полдня отсрочить неминуемое и доделать свои дела или обещания. Он был именно таков, и я очень хочу, чтобы это осталось в моих записях. Я пишу о необыкновенном человеке. И мне нечего стесняться его необыкновенности. Я горжусь, что мой Учитель был именно таким. Прошедшая ночь была очень важной для меня, и я был не уверен, что готов к дальнейшим демонстрациям. Я признал для себя, что ему, во–первых, есть, что показать мне, а во вторых, очевидно, что ему всегда есть, что показать мне. Я удовлетворился. Видимо где–то внутри меня сидел этот голод. Я хотел видеть чудесное, видеть необыкновенное. И он, Учитель, удовлетворил мой голод. Я признал, что он удовлетворил меня на каком–то очень глубоком уровне. Я перестал быть голодным. И я перестал метаться в бессистемных поисках. Я стал другим. Я чувствовал, что моя походка стала другой. Я шёл на встречу с ним сознавая, что я стал другим человеком. Человеком, которому не надо больше метаться по этой жизни. По этой, если угодно, Земле. Я почувствовал, наконец, что я живу на этой планете. Я есть её житель. Принесённый космическим ветром много веков назад. Принесённый с определённой целью и с определённым замыслом. Я посажен здесь на этой планете. Здесь мои корни. Здесь мой стебель. Здесь будет мой урожай и мои плоды. Я пока не знаю, что это за урожай. Я не могу себе его даже представить, но у меня исчезли сомнения, что урожай будет. Я тот колос, который в своё время даст свой урожай.

С этими мыслями я поднимался по лесной дороге. Она вилась в огромной котловине главного ущелья. Гигантские деревья стояли вокруг. Некоторые из них рухнули, и их руины были величественны. Я вспомнил, как однажды искал по его заданию в этой котловине описанный им водопад. И сколько времени мне потребовалось, чтобы его найти. Я обыскал все балки, все боковые ущелья. И лишь потом я понял, что искал его не там, где он был. Это было несколько лет назад. Да, прошло уже несколько лет. Я проникся этими местами. Бесконечная ностальгия охватывает меня, когда я попадаю в эту поросшую вековым лесом заповедную котловину. Мне хотелось плакать, и это были слёзы счастья. Я был счастлив, что живу, что моё сердце может плакать, что оно может чувствовать. Я любил здесь каждую дорогу, каждое ответвление. Я знал, что дорога сейчас начнёт сужаться, и я увижу слева от себя седые скалистые обрывы. Когда я увидел их первый раз, они испугали меня. Таким диким и отдалённым показалось тогда мне это место. А вот теперь оно не кажется мне таким. Потому что я знаю, что скоро пойдёт зелёный подлесок, лес закончится, я выйду на перевал, и, может быть, ещё очень не скоро я попаду сюда снова. А пока я был здесь, я пытался жить каждым шагом, каждым солнечным зайчиком, падающим на тропинку с бесконечной высоты.

Учитель ждал меня на седловине. Он стоял боком к тропинке и смотрел на громаду возвышающегося горного плато. Он обернулся, смерил глазами моё состояние и кивнул.

Учитель ждал меня на седловине. Он стоял боком к тропинке и смотрел на громаду возвышающегося горного плато.

— Ночное одиночество пошло тебе на пользу, — он улыбался. — Я хочу пригласить тебя на плато. Настала пора рассказать тебе, чем мы с тобой занимались и почему. По древней, выдолбленной в скале дороге, мы поднялись на плато.

Здесь было царство света, солнца и запахов. Невидимые жаворонки висели в голубом небе подобно звуковым сваям. Здесь у Учителя тоже были свои места. Мы прошли мимо храма Артемиды, разрушенного ещё в глуб из хребтов, мы остановиокой древности. Он никогда не останавливался на месте этих каменных куч. Здесь на плато ещё лежал местами снег. Перейдя одинлись на небольшой, поросшей соснами полянке. Справа был виден амфитеатр карстовой воронки. Воронка притягивала, казалась уютнее и защищённее. Но я знал, что он не любитель располагаться в таких воронках.