Гера Фотич - Собачья сага

Адрес дома в деревне и инструкцию, как туда добраться Павел записал на листке бумаги, оставив его на столе вместе с ключами от квартиры.

Дом в Вырице строился как щитовой домик. Но чем чаще родители Павла оставались в нем на ночь, тем явственнее ощущали потребность утеплить его. А поскольку отец не любил сидеть, сложа руки, то постоянно что-то совершенствовал. Ставил двойные рамы, изолировал потолок на чердаке, засыпая опилками. Укреплял стены, подбивая их оргалитом, а потом заклеивая обоями. Щели в углах заделывал мешковиной. А перед тем, как совсем переехать, в доме поставили иностранную печь и разнесли батареи по стенам.

Получились два небольших помещения: кухня, служившая гостиной и спальня. Была еще лестница на чердак, которым использовались только летом.

Все это теперь досталось Павлу в наследство.

Сослуживцы узнали его адрес и в выходные приехали к нему на нескольких машинах. Привезли с собой водки, еды и щенка бордоского дога.

— Будет тебе настоящий охранник, не то что твой зубастик из фильма ужасов! — смеясь, говорили они про Клепу.

— Теперь они вдвоем будут под столом сидеть и вас за руки кусать, чтобы к бабам не приставали под скатертью, — отшучивался Павел.

После торжественного вручения нового питомца начался праздник — проводы в отставку. Готовили шашлык, пили водку, ходили купаться на карьер недалеко от деревни. Всю ночь пели песни. Даже пытались танцевать, но, видимо, без женщин это дело не пошло и все снова вернулись к водке.

— Мы не на пенсию тебя провожаем, а отставку твою справляем! Ты же майор милиции! Оперативник! А бывших оперов не бывает. Ты же знаешь! — почти после каждого тоста гости вставали, поскольку говорили все об офицерской чести и преданности Родине. Поднимали рюмки за тех, кого нет.

На следующий день сослуживцы уехали, оставив Павла разгребать на участке свежий мусор, улаживать конфликты с соседями и знакомиться с новым воспитанником.

По родословной щенок звался принцем Вильямом. Но как-то не вязалось это имя с его внешностью. Даже Клепа с удивлением ходил вокруг появившегося гостя и никак не мог понять, почему от такого громилы, соизмеримым с ним самим, до сих пор пахнет молоком. Бордоский щенок ярко рыжего сплошного окраса сидел посреди гостиной и, набычившись, медленно поворачивал свою массивную голову в многочисленных складках, то в одну, то в другую сторону.

Казалось, он не в силах был ее поднять, чтобы устремить взгляд выше своего роста. Его свисающие уши даже не напрягались в попытке уловить какой-нибудь звук и казались совершенно безжизненными, словно обмякшие осенние дубовые листья. Можно было подумать, что он старался запомнить все окружающие предметы такими, какие они есть. Дабы понять, не угрожают ли они его существованию и учесть любые произошедшие с ними изменения в дальнейшем. При повороте его огромная голова слегка покачивалась вверх-вниз, словно он говорил:

— Так-так!

Крепкие широченные лапы стояли неподвижно, будто приросли к полу. Тяжеловесный вид, понурая морда, затянутые сонной пеленой глаза говорили, что вряд ли кто-то сможет сдвинуть его беспричинно с этого места.

— Да ты, брат, не принц Вильям, — глядя на щенка, сказал Павел, присаживаясь на корточки, — ты скорее Веня! Наш русский Веня!

Щенок неожиданно повел ушами и, приподнявшись, вразвалочку подошел к хозяину, сел рядом. Повернув голову, неудачно лизнул того языком, промазав мимо лица. Но не расстроился, а молча продолжил созерцать все происходящее вокруг. Подбежал Клепа и, показывая Павлу, кто здесь в собачьем мире старший, забрался передними лапами на спину бордоса и стал дрыгать задом, высунув язык и пыхтя прямо хозяину в лицо.

Павел помнил, что Блэк совершенно не так принял Клепу — возился с ним, отдавал все самое лучшее. Уступил место, а затем устроился рядом, согревая малыша своим телом. Быть может, в душе Клепа был не менее добрым, но рост щенка вызывал у него чувство настороженности и необходимость сразу поставить его на место.

— Хватит тебе его иметь! Он же еще маленький! — стаскивая Клепу за ошейник, улыбнулся Павел. — И так понятно, что ты старший!

Поскольку Веня не проявлял инициативы к какому-либо действию, Павел, позвав Клепу, вышел на кухню. Он решил посмотреть, что будет делать щенок, оставшись один. Дверь до конца не закрыл так, чтобы в щель можно было все видеть. Клепа сел у ног, глядя Паше в лицо, готовый по первому требованию ворваться в гостиную и разорвать в клочья своего собрата.