Тони Моррисон - Возлюбленная

Дымящий, упрямо не желающий разгораться огонь. В конце концов им пришлось пристрелить Сиксо, чтобы заткнуть ему рот. Пришлось.

Связанный, шагая среди душистых трав и цветов, которые так любят пчелы, Поль Ди слышит, о чем говорят белые, и впервые узнает свою цену. Он всегда знал, вернее, считал, что знает ее – цену своих сильных рук, цену своего труда, цену себя как работника, который может принести ферме большую пользу,

– но теперь он узнает свою стоимость, выраженную в долларах. Цену своего роста, веса, физической силы, сердца, ума, мужских достоинств и своего будущего.

Как только белые добираются до места, где привязали лошадей, и садятся верхом, они успокаиваются; теперь они разговаривают о трудностях, с какими пришлось столкнуться. Трудностей хватает. В который раз они твердят учителю, что Гарнер совершенно испортил своих рабов. Он ведь противозаконными делами занимался, Гарнер этот: позволял своим ниггерам подрабатывать на стороне, чтобы выкупить себя на волю; даже позволял им ружьями пользоваться! Может, вы думаете, он спаривал своих негров, чтобы получить побольше рабов? Нет, черт побери! У него, видите ли, были совсем другие намерения: он хотел, чтобы они жили в браке! Бред какой-то! Учитель вздыхает и говорит, что прекрасно все это знает. Он ведь и приехал сюда только затем, чтобы навести наконец порядок. Но теперь все оборачивается куда большими неприятностями: мало ему было идиотского наследия Гарнера, так теперь еще и два негра пропали, а может, и три, потому что вряд ли они найдут того, по имени Халле. А невестка чересчур слаба, и проку от нее никакого. Черт побери, не хватало только, чтобы все остальные негры теперь разбежались со страха! Придется продать вот этого долларов за девятьсот, если получится, а потом вовсю следить за той беременной самкой, и ее детенышами, и за этим Халле, если он его отыщет. Денег, которые он получит за «вот этого», хватит на двух молодых, лет двенадцати—пятнадцати. И тогда, если считать беременную самку, ее троих щенков и еще одного, который вот– вот родится, у него с племянниками получится уже семь рабов; может статься Милый Дом и окупит все, что ему пришлось из-за этой фермы пережить, все его хлопоты.

– Ты думаешь, Лилиан поправится?

– Вряд ли. Хотя кто ее знает.

– Ты ведь был женат на ее золовке, верно?

– Нуда.

– Та что, тоже болела сильно?

– Да она вообще не очень крепкая была. От лихорадки скончалась.

– Что ж, тебе оставаться вдовцом ни к чему.

– Сейчас я пока что только о Милом Доме думаю.

– И знаешь, тут тебя упрекнуть не за что. Хлебнешь с этим домом горя.

Они надевают на Поля Ди ошейник с тремя шипами, так что лечь он не может, и сковывают ему ноги кандалами. Число «два», которое он слышал собственными ушами, не выходит у него из головы. Двое. Двое? Два негра пропали? Полю Ди кажется, что сердце у него вот-вот выпрыгнет. Они собираются искать Халле, не Поля Эй. Значит, они поймали Поля Эй, а уж если белые тебя поймали, пиши пропало.

Учитель долго смотрит на него, прежде чем закрыть дверь хижины. Приглядывается настороженно. Но Поль Ди даже глаз на него не поднимает. Брызгает мелкий дождичек Дразнящий августовский дождик – он пробуждает надежды, которым никогда не сбыться. Поль Ди думает о том, что должен был бы спеть вместе с Сиксо. Громко. Что-нибудь такое громкое и раскатистое, подходящее к той мелодии, что напевал Сиксо. Вот только слова его сбили с толку – он тех слов не понимал. Да какая разница, он отлично понял, что билось в этих словах: ярость и ненависть, словно Сиксо танцевал джубу.

Теплый мелкий дождичек то начинается, то перестает, и так без конца. Полю Ди кажется, что он слышит рыдания; вроде бы они доносятся из окна миссис Гарнер. Впрочем, плакать может кто угодно, даже кошка, когда кота зовет. Устав держать голову прямо, он осторожно опускает подбородок, упираясь в ошейник с шипами, и размышляет, как бы ему подобраться к очагу, разжечь огонь и вскипятить немножко воды – он давно ничего не ел. Именно этим он и занят, когда в его хижину вдруг входит Сэти, промокшая насквозь, с огромным животом. Она сообщает ему, что твердо решила бежать. Она только что вернулась – детей она уже отвела в кукурузу. Тех белых поблизости не видно. Но она нигде не могла найти Халле. Кого же все-таки поймали? Убежал ли Сиксо? И где Поль Эй?

Поль Ди рассказывает ей, что знает: Сиксо мертв; той женщине с тридцатой мили удалось убежать, но он понятия не имеет, что случилось с Полем Эй или Халле.