Вальтер Диггельман - Увеселительная прогулка

— Она сама не знает почему. Я эту книгу до конца не дочитала.

— И не знаешь, чем там кончилось дело?

— А я и не хочу знать. Эта женщина бросает мужа, крупного промышленника, такого… ну, я бы тоже не хотела иметь такого мужа, но… Это бесконечно грустно, она уходит от него и сама не знает почему, просто так…

— Пойду-ка я к себе и попробую часика два поспать.

— Тебе тоже надо как-нибудь прочесть эту книгу.

— Может быть.

— Но только до середины.

— Пойду, попробую соснуть. Спокойной ночи…

— Так как, Эп? Сделать это?

— Что?

— Записать твой рассказ?

— Делай, что хочешь.

— Единственное, что мне мешает, — это твой голос.

— Единственное?

— И еще то, что ты ни разу не сказал, почему все-таки на мне женился.

— Теперь я уже и сам не знаю. До сих пор я считал, что по любви.

— Все женщины, которые у тебя были до меня, тебя бросали.

— Не все.

— Конечно, но все. Тебе и сегодня нет отказа от женщин. От таких, которые тебе не нужны. Но я говорю о тех женщинах, которых ты хотел удержать.

— Что ж, возможно.

— Тебе могло показаться, что уж я-то тебя никогда не брошу.

— Ты меня бросала не раз.

— Но всегда возвращалась.

— В один прекрасный день ты не вернешься.

— Ты женился на мне, потому что я была такая робкая и беспомощная, а ты был сильный — я хочу сказать, что рядом со мной, с моей слабостью, ты казался сильным.

— Тем не менее ты имела полное право сказать «нет».

— Почему ты такой непоследовательный?

— В чем это я непоследовательный?

— Когда мы познакомились, ты был коммунистом или чем-то в этом роде. Сегодня ты редактор бульварной газеты, которая…

— Коммунист! Как ты себе это представляешь? Ведь только называть себя коммунистом — это мало чего стоит.

— Может, я вышла за тебя потому, что ты тоже был бедный.

— И я должен был так и остаться бедняком?

— Не знаю.

— Впрочем, что нам проку от великих теорий, когда мы даже не научились еще как следует воспитывать своих детей. Правда, нам не так-то легко научиться их воспитывать, если теории оказываются несостоятельными… Допустим, теории годны для тех, кто сегодня владеет всем, а они не желают… Оставим это. Сейчас, я должен все же хоть немного поспать…

— Свари ему крепкий кофе, парнишка совсем из сил выбился, — сказал Зиммен жене.

— Ты тоже будешь пить? — спросила госпожа Зиммен.

— Да. Надеюсь, тебя можно не привязывать, ты не удерешь, а?

— Можете не опасаться, — ответил Оливер.

— Ну что же, тогда давай все по порядку, я буду записывать. Значит, ты и есть тот самый Оливер Эпштейн, которого разыскивает полиция.

— Да.

— Откуда у тебя такая фамилия?

— Не знаю.

— Так ведь у него же есть родители, — вставила госпожа Зиммен.

— Твои родители что, иностранцы?

— Нет.

— И мать тоже нет?

— Насколько я знаю, нет.

— Родители у тебя богатые?

— Мой отец очень много зарабатывает.

— Да уж конечно, немало надо зарабатывать, чтобы разжиться на моторную лодку.

— У нас еще и две машины, — сказал Оливер.

— Может быть, тебя наконец переведут в город, — заметила госпожа Зиммен.

— Почему? — спросил муж.

— Теперь ты им доказал, какой ты молодец.

— Это верно. Видишь, а ты все твердила, иди, мол, спать, уж сюда-то он наверняка не забредет.

— Вот кофе… Они приедут за ним сюда?

— Я еще не сообщил, что он у меня.

— Почему?

— Сначала я должен его допросить, составить протокол, признание должно быть зафиксировано.

— Ты прав. Если хочешь, я буду печатать на машинке.

— Давай, давай. Ты печатаешь быстрее меня.

— Я сейчас вернусь.

— Ладно. Скажи, Эпштейн, как ты оказался в этих местах?

— Сегодня вечером я выехал из Лозанны, доехал до Берна, там я передумал и решил в Цюрих не ехать. Я вышел в Берне и пересел в другой поезд, а тот довез меня только до Лангенталя. Тогда я пошел пешком…

— Куда ты направлялся?

— Сам не знаю. Надеялся, что-нибудь уж я придумаю.

— Вот тут ты дал маху, не сообразил, что полиция уже охотится за тобой по всей стране.

— Да я знал. Это напечатали во всех газетах. И по радио тоже передавали.

— Почему сперва ты удрал в Лозанну?

— Я думал, что смогу там спрятаться.

— А почему смылся оттуда?

— Боялся, что Ирэн меня выдаст.

— Кто такая Ирэн?

— Этого бы я не хотел говорить.

— Но тебе придется сказать.

— Нет, я не скажу.

— Ну, мы все равно выясним.