1 ...6 7 8 10 11 12 ...94 — Я ушла от него, Грэм.
— Бог мой! Иди сюда.
Он обнял ее и крепко прижал к себе. Шейла наблюдала за сценой в некотором недоумении.
— Шейла, поставь чайник, пожалуйста, — обернулся к ней Грэм.
Тина взяла себя в руки.
— Не надо, Шейла, я ненадолго. Я просто хотела, чтобы Грэм знал, что произошло. Он всегда был отличным другом, и если бы он мне вчера не помог — я бы никуда не ушла.
— Ты что — забрала его деньги? — недоверчиво спросил Грэм.
Тина натужно улыбнулась:
— До последнего цента. Я нашла небольшую комнатку — буду снимать. Заприметила ее еще пару недель назад, но тогда не хватало денег. Она все еще свободна, так что туда и пойду. Там неплохо, правда! Мебель старовата, а стены такие тонкие, что я слышу, о чем думает парень в соседней комнате, но, по крайней мере, это будет моя собственная комната.
— Он будет тебя искать, — серьезно заметил Грэм.
— Не сомневаюсь. Он знает, где я работаю, так что может наведаться и в магазин, но мне плевать. На людях он и пальцем меня не тронет. Слишком умен для этого.
— Он может проследить, где ты живешь.
— Грэм, слушай, неужели ты думаешь, я всего этого не понимаю? Именно поэтому я так долго и не решалась уйти.
— Извини. Нужна помощь с переездом?
— У меня из вещей — один чемодан, так что перевозить нечего, но все равно спасибо. Слушай, я пойду, у меня еще есть пара дел.
— Как знаешь. Я загляну в магазин в субботу. Береги себя.
Вечером Тина устроилась на диване с чашкой какао и наконец перевела дух. День совершенно измотал ее. Откинув голову на спинку дивана и прикрыв глаза, она мысленно перебирала в памяти события последних лет. Оглядываясь на четыре года своего злополучного замужества, Тина чувствовала странную пустоту. Она не знала, что готовит ей будущее, и эта неизвестность одновременно пугала и будоражила ее. Она порылась в сумке в поисках платка и, так и не обнаружив его, вытряхнула все содержимое на пол. Поверх кучи барахла лежало письмо, которое она нашла в старом костюме. Чувствуя себя страшно неловко, словно она вторгалась в чужую жизнь, Тина подобрала конверт и осторожно его распечатала, стараясь не помять. Письмо было написано аккуратным, немного детским почерком — словно писавшему нечасто доводилось брать в руки ручку. Тина села, подобрав ноги, и начала читать.
Манчестер
4 сентября 1939 года
Моя дорогая Кристина,
Как ты знаешь, я плохо умею говорить о таких вещах, но у меня так тяжело на сердце, что я не могу не писать. То, что я вчера сделал, — непростительно, но ты должна знать, что причиной тому — мое глубокое потрясение, и что мое вчерашнее поведение никак не отражает моих чувств к тебе. Последние месяцы были самыми счастливыми в моей жизни. Я знаю, что никогда раньше не говорил тебе этого, но я люблю тебя, Крисси, и хочу провести остаток жизни рядом с тобой, чтобы каждый день доказывать тебе это, если ты, конечно, позволишь. Твой отец говорит, что ты не хочешь меня видеть, и я не виню тебя, но теперь мы должны думать не только о нас двоих, но и о нашем ребенке. Я хочу стать хорошим отцом и хорошим мужем. Да, Крисси, столь нескладно и неловко я делаю тебе предложение. Прошу тебя, скажи, что будешь моей женой и что мы будем вместе воспитывать нашего малыша. Война может разделить нас, но душой и сердцем мы всегда будем вместе.
Прости меня, Крисси. Я люблю тебя.
Навечно твой,
Билли
Тина отложила письмо и невольно поежилась. Хотя она никогда не пользовалась полным именем, при крещении ее назвали Кристиной и она мгновенно почувствовала необъяснимую связь с Крисси. Все это было так грустно. Почему Билли не отправил письмо? Что стало с Крисси и ее ребенком? Может, ей стоило попытаться все выяснить и доставить письмо истинному адресату? По крайней мере, это отвлечет ее от собственных проблем.
Весна 1939 года
Билли Стирлинг всегда знал, что неотразим, потому что мать неустанно твердила ему об этом. Ни для кого не стало сюрпризом, что в двадцать один год он был постоянно окружен женским вниманием. Черные волосы, чуть длиннее обычного, были уложены назад бриллиантином, смуглое лицо всегда было чисто выбрито, а идеально ровные зубы сияли ослепительной белизной, что было удивительно, учитывая, сколько сигарет он выкуривал за день. Когда он смеялся, все его лицо освещала лучезарная улыбка, а на щеках появлялись ямочки, придавая ему вид озорного школьника. Глубокий шрам над левой бровью лишь прибавлял шарма его экзотической внешности, а история о том, как он его получил, всегда заставляла восторженных барышень сочувственно вздыхать. Он не помнил об этом случае ровным счетом ничего, но мать повторяла рассказ много раз.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу