Вильям Козлов - Жало Скорпиона

Эти невеселые мысли не давали ему покоя. Шагая по своей квадратной комнате на улице Восстания, он представлял себе, что сделает с Кристининым любовником: подкараулит у ее или у его дома на Фонтанке и... Черт возьми, врукопашную вряд ли одолеет. Да тот и не даст приблизиться к себе, можно подумать, что у него глаза на затылке. Может, замочить? Из пушки? Но если хоть что-то дойдет до Раздобудько, то конец его карьере в банде. Рука уже почти не болела: врачиха сказала, что кость срослась правильно, скоро гипс снимут, но владеть кулаком правой, как прежде, он будет не скоро, минимум два-три месяца пройдут, прежде чем перелом лучевой кости выше локтя намертво зарубцуется, обрастет костной тканью.

Безделье томило его, пытался читать — он мог лишь перед сном одолеть несколько десятков страниц крутого детектива, — не получалось. Смешно было вникать в придумки писателей-детективщиков! Наворотят черт, те что, такого в жизни и не бывает, хотя и приятно сознавать, что ты тоже относишься к разряду неуловимых, жестоких бандитов, с которыми ни милиция, ни ОМОН ничего поделать не могут. Про «быков», что орудуют у торговых ларьков, все верно, «бригадиры» тоже похожи, но вот главарей банд писатели изображают неправильно. Некие чудовища, которые чуть ли не пьют кровь своих несчастных жертв! Взять хотя бы Яшу Раздобудько: во-первых, он сам уже давно не участвует в вылазках и схватках — он планирует бандитские операции и налеты на крупные объекты, склады, офисы. Да и внешне выглядит вполне преуспевающим бизнесменом: носит костюмы с галстуками, длинные кашемировые пальто, ездит на сверкающем «мерседесе», ему пожимают руку чиновники из мэрии, генеральные директора, банкиры. — Зачем Хмелю марать руки в крови жертв, когда у него своя армия? Да и он, Михаил, работает кулаками лишь для того, чтобы сохранить спортивную форму, — всю грязную работу делают «быки» и «бригадиры».

Ладно, время есть, и он, Хрущ, что-нибудь придумает, чтобы отомстить своему смертельному врагу. Только кровью смываются подобные обиды. Придется пока забыть и про красотку Кристину, пусть милуется со своим спецом. До поры до времени... Разве что позвонить в магазинчик по соседству, где работает сисястая Ниночка Примакова? После больницы он уже застоялся как конь в стойле... А рука? Она в этом деле не помеха. Набрав номер он вызвал из-за прилавка подружку, приказал ей захватить с собой бутылку «Кремлевской», импортного бутылочного пива и хорошей закуски — и на цирлах к нему!

— Сейчас не могу, — ответила продавщица. — До конца работы час... Потерпи, Мишенька! И потом у нас «Кремлевской» нет — нужно в другой магазин забежать...

«Вот оно что значит — запустил свои дела... — усмехнулся про себя Ломов. — Раньше бы, сшибая с ног покупателей, бросилась ко мне, а теперь: «Потерпи, Мишенька!»

— Полседьмого чтобы как штык была, — ворчливо сказал он в трубку.

Ломову не пришло и в голову посмотреть в глазок, когда раздался мелодичный звонок гонга. Он ждал Ниночку Примакову, и та предстала перед ним в раме крепкой, под дуб двери: круглые карие глаза испуганно округлены, обычно розовое лицо бледное, руки судорожно сжимают пластиковый пакет с надписью «Мальборо».

— Миша, я...

В следующий момент она влетела в прихожую, чуть не сбив его с ног, а вслед за ней вскочил типичный бритоголовый «бык» в кожаной куртке и широких брюках, на ногах — дешевые из кожзаменителя кроссовки. Эту рожу Хрущ никогда раньше не видел. В правой руке молодца сверкала финка. Такие еще «пиками» зовут. Белые глаза тоже округлены, вместо губ — красная полоска широкого лягушачьего рта. Рот раскрылся и хрипло проквакал:

— Эй ты, лоб, не дергайся и не махай граблями... У меня к тебе разговор.

— Ну что ж, побазарим, — отступая от двери, чтобы они прошли в прихожую, спокойно ответил Михаил. Он нисколько не испугался, но зато здорово удивился! К нему, Хрущу, пришел какой-то сопляк «бык» с лягушачьим ртом качать права! Судя по убитому Нинкиному виду, этот придурок запугал ее ножом и заставил молчать.

— Мишаня... — лепетала Примакова, тараща на него испуганные глаза. — Я не хотела, а он... — быстрый взгляд на долговязого парня с финкой. — Заставил. Он слышал, как мы с тобой договаривались по телефону...

— Заткнись, курва! — грубо рявкнул парень, не спуская настороженного взгляда с Хруща. И финку-то он держал не так, как надо: прямым тычком еще может достать, а полоснуть по горлу было бы несподручно...

Пятясь, Михаил провел их на кухню. Он уже догадывался, что привело к нему этого придурка с бегающими глазами: втюрился в Нинку и сейчас будет давить на него, Хруща, чтобы отвалил от нее. Типичная блатата из «новой волны». Сколько ему? Двадцать? Двадцать два? Неужели не слышал про него, Михаила Ломова, и потому осмелился со своей вшивой пикой заявиться к нему домой, использовав вместо щита эту пухленькую дурочку с круглыми зенками? Он же мог достать парня левой клешней, но стало любопытно: что сейчас лепить будет? Какую лапшу на уши вешать?..