У тебя трое парней и двое девочек. Ага, я приеду на машине. ОК? Еще что-то нужно?
Эй, Тиа… только сейчас я тебя узнал. Ты могла бы быть консультантом. Умная!!! Отличная память! Дипломатичная! Красивая! Вне коррупции! И даже вполне социальная.
Тебя!
Не волнуйтесь, я хорошо воспитан и продуктивен. Мог бы красть, целый месяц мог бы ходить весь грязный, бил бы девчонок так, как это делаешь ты, но меня это не развлекает.
Я хороший парень!
А, эта слепая и глупая полиция!
Мне кажется, что подсекретаря выдвинут на премию.
Сначала скажу, что я не его сторонник, но его миссия не соответствует заданию! Если бы он вышел из себя, то и задание бы провалил, поэтому он все время должен быть спокоен. Как ему это удается? Нелогично.
Шулич тоже почему-то молчит. Только в этот самый момент происходит нечто гораздо более странное, настолько необычное, что у меня в какой-то момент просто волосы дыбом встали. Потому что немного подул ветер, совсем чуть-чуть, свеженький, мне стало холодно, но в шуме ветра я услышал — музыку. Слышна какая-то музыка.
В первый момент я даже не был уверен, потому что все так тихо, угли продолжают бурчать, искриться, отбрасывая красные отблески на серебристые лица Шулича и Агаты, может, это просто игра звуков — шелеста, вызванного ветром; но нет, как только ветер стихает — музыка становится все слышнее, звучит все более явственно, хотя и не громче. Как будто ветер принес звучание музыки, потом положил ее куда-то, и она по-прежнему слышится.
Смотрю на Шулича: он тоже что-то заметил. Музыка здесь, в темноте, в гуще леса, на едва заметной лесной дороге, это одна из самых странных вещей, которую вообще можно себе вообразить. Я был бы гораздо менее удивлен, если бы сейчас над нами завыла стая волков. Гораздо менее. Мы ведь одни! Агата так сказала. Соврала? А машина? Меня охватил страх, я вообще не могу размышлять. Это они? Наши собакоголовые?
Этот тип, он абсолютно бесполезен… Он страшно скучный. Хвалился, что он психолог, а сам даже полицейского не может провести. Пусть покажет стиль, не нужны дешевые эффекты…
Ты знаешь, что психологи обучены работать с людьми, у которых есть мозги, а в случае полицейских это не так.
Совершенно бесполезен. Где находят таких людей? Сплошная скука.
Агата:Я ничего не слышу.
Лучше вообще не обращать на нее внимания, чтобы сохранить спокойствие. Шулич стоит не двигаясь, прислушивается. По-своему, это даже полезно: похоже, с него сползло обычное высокомерие и самодовольство. Ладно, без разницы. Музыка, слышна музыка. Среди кочевских холмов. Мне холодно.
Хорошо. Нужно подумать, сначала самые благоприятные интерпретации.
Я:Может, Презель возвращается, поднимается наверх.
Шулич не двигается, все еще смотрит в сторону леса.
Шулич:С магнитофоном на батарейках на плече?
Я:Или же местные жители привязали его к столбу и пляшут вокруг него.
Шулич хохочет, очевидно, этот ответ ему понравился. Может быть, он меня усыновит. А мне не до смеха, поскольку мне кажется, что я становлюсь таким энтузиастом, когда впадаю в истерику, а отсюда только один шаг до того, как я полностью потеряю способность рассуждать. Как это случилось раньше, когда я отослал Презеля. А это плохо. Очень плохо с учетом длительного развития событий.
Музыка, по-своему, неплохой знак. Музыка — это знак гораздо более нормальной ситуации, чем мы думали. Музыка означает людей, которые не скрываются по лесам. Кто слушает музыку, плохого не замышляет, как сказал бы поручик Константинович, и это действительно инстинктивное восприятие. Музыка означает, что где-то поблизости есть цивилизация, нормальная, незапуганная, которую можно приветствовать и с которой можно нормально общаться. Это не та цивилизация, которая в засаде поджидает тебя на баррикадах, чтобы неожиданно напасть на тебя, а цивилизация, которая подает сигнал о том, что она здесь. Ясно, вопрос — что это за цивилизация.
Возможно, здесь у кого-то поблизости вечеринка, и это было бы здорово. Боже мой, какие весельчаки! Хоть и время для этого непривычное, с учетом всех обстоятельств, трудно предположить, что приезжий, преодолевая препятствия, будет в эти дни колесить по Нижней Крайне, но ведь, в конце концов, нижнекраинцы и сами тоже веселый народ. И вообще не исключено, что поблизости есть какая-нибудь жилая халупа. Может, даже такая, которую сдают в аренду людям по соседству под шумные вечеринки, пикники, под дни рождения или юношеские гулянки после защиты диплома. И если уж мне сама возможность столкнуться с ордой неких весельчаков в неизвестно каком состоянии, темной ночью, в компании с цыганкой и полицейским, кажется не очень привлекательной, потенциально несколько затруднительной, все равно эта возможность в сто раз лучше, чем все иные, более странные варианты. И если бы все вдруг само собой вернулось в нормальное состояние, да у меня бы камень с души свалился. Ведь в обычных, привычных обстоятельствах гораздо легче сориентироваться. Если бы оказалось, что это такая компания, моего типа, группа люблянцев, и что это они веселятся и шумят, демонстрируя специфическое чувство юмора, и что это они у нас свистнули из машины аккумулятор и все остальное, а потом прикалывались — а Презеля просто остановили за поворотом, и он уже три-четыре часа с ними напивается в какой-нибудь халупе, приходя в состояние, достаточное для открытия салюта из служебного пистолета…
Читать дальше