Андрей Скубиц - Легко

В Любляну!

Эта мысль поразила меня, в голове начали — неожиданно, после всего этого шума и неразберихи, — рождаться многочисленные идеи. В Любляну. Шаркези. Может, кто-то сбежал из приюта за ней? Это вполне возможно — но ведь это нереально, ведь он за нами просто не мог уследить. Заговор? Все это? Это все было запланировано? Да ты с ума сошел! Что за заговор? С какой целью? Захватить трех идиотов? А что это даст? Хотя все равно. Могли бы это быть Шаркези? Тогда все детали сложились бы в одну картину. Даже если это непонятно и вроде бы не имеет смысла, но тогда существовала бы хоть какая-нибудь связь. Связь, нужно искать связь, чтобы понять логику. Связь между людьми. Она могла послать кому-то СМС? Кому-нибудь из своей семьи? Невозможно, я бы точно увидел. Да даже если бы и послала, — кому? И почему тогда этот кто-то так с нами поступил? Это ведь против ее интересов. Никому это не нужно. Ни в чьих интересах, а если играешь в эти игры, нужно иметь свой интерес, и вполне определенный. Какой? Перепродать аккумулятор?:) Поднять нас на смех? Нет, не вижу логики. По-прежнему, как ни поверни, нет логики. Кто бы мог быть в этом заинтересован?

Решительно отвергаю версию, что можно поверить в то, будто у нас кто-то украл аккумулятор.

Шум в голове понемногу возвращается. Словно что-то сжимает голову. Как это все по большому счету глупо, с Шаркези или без них.

Презель:В целом здесь нам оставаться небезопасно.

Да, Презель, я это знаю.

Презель:В любом случае нужно позвонить. Если вы настаиваете, что это сделала не она, не Агата Шаркези, нужно принять соответствующие меры… Потому что мы вора сейчас по лесу искать не будем. Нет смысла.

Я:Да, и что я должен сказать?..

Это я произнес, наверное, слишком быстро, выдав себя, показав, что я… но ведь это действительно непонятно. Плюс на меня начинает наваливаться приступ цинизма.

Я:Что мы находимся на верху какого-то холма, неизвестно какого, и что у нас пропал аккумулятор?

Шулич:Нет, позвоните, скажите, что произошла трагедия и что сбежавшая гражданка улеглась на своего ребенка…

Презель Шуличу: Заткнись.

Шулич послушно стих, сорвавшись в смех, однако звучавший несколько растерянно. Но своего он все же добился: Агата его действительно расстреливает взглядом, в котором наряду с тотальным презрением и ненавистью видны и явные признаки тревоги.

Так что же мне говорить? То есть, что здесь можно было бы сказать? Вытаскиваю из кармана телефон, хотя особенного желания воспользоваться им у меня нет, потому что все выглядит просто по-идиотски. Да и кому звонить? В министерство по чрезвычайным ситуациям? Там сейчас одни философы. Да и как можно помочь? В полицию могут позвонить эти два короля, но бог его знает, что будет, если они первые составят свои отчеты. Могут начаться поиски, могут вызвать вертолет, чтобы нас найти, у людей внизу способны появиться бог знает какие идеи, половина Словении может оказаться в огне, мы бы угодили на страницы всех газет — министр потерял бы терпение, и в этом случае ни о каком проекте социализации молодой цыганки мечтать не придется.

Нет, если звонить, то лучше уж напрямую в министерство, черт с ними, с философами, что-нибудь все равно смогут посоветовать. И на дело поставят гриф «секретно» — так, как нужно.

Нервно начинаю играть с телефоном, потом нажимаю на клавишу, экран засветился. Что мне им сказать? Кто там сейчас? Засветившийся экран выглядит как-то бледнее, чем обычно. Приблизив его к лицу, понимаю, что чего-то не хватает, на том месте, где обычно написано «Si vodafone» [22] Название одного из словенских операторов сотовой связи. . Сеть не ловится.

Боже мой, этого еще не хватало. Сейчас действительно все как в каком-то фильме ужасов.

Шулич и Агата с младенцем сидят на переднем и заднем сиденьях машины, ноги снаружи, оба на одной и той же стороне, оба курят. Шулич время от времени посматривает на Агату через стекло задней дверцы автомобиля, открытой настежь, как через решетку в исповедальне. Младенец еще не вполне успокоился: молчит и смотрит только на маму снизу вверх, цепляясь ручками за ее одежду: в нашу сторону он вообще не смотрит. Надеюсь, он сейчас заснет. Презель переступает с ноги на ногу; я сижу на корточках на земле, в нескольких метрах от машины. Луна потихоньку поднимается, медленно разливая свое сияние, небо тоже постепенно меняет свой цвет с тускло-металлического на голубоватый.