Вирджиния Эндрюс - Руби

– Да, наверное, – пробормотала я. – Нам было хорошо друг с другом.

– Вот как! И как же вы проводили время?

– По-разному.

– Исчерпывающий ответ. Ну а до самого главного дело дошло?

– О чем ты?

– О сексе, детка. О чем же еще?

– Нет, что ты, так далеко мы не заходили, – выдохнула я, чуть живая от смущения.

Жизель смотрела на меня с явным недоверием.

– А я думала, все каджунские девчонки теряют девственность раньше, чем успевают научиться читать, – сообщила она.

– Кто тебе сказал такую глупость? – возмутилась я.

Жизель подалась назад, словно я ее ударила:

– Это вовсе не глупость! Все так говорят.

– Значит, у вас здесь много врунов! – с досадой заявила я. – Конечно, многие каджунские девушки выходят замуж очень рано. У нас не принято, чтобы девушки работали или учились в колледже, но…

– Значит, то, что я сказала, правда! – перебила Жизель. – Никак не возьму в толк, почему ты так защищаешь этих мерзких каджунов? Они купили тебя у похитителей, когда тебе был всего день от роду! Ты должна их ненавидеть, а не защищать!

На глаза у меня выступили слезы, и я опустила голову, пытаясь их скрыть. Какая горькая ирония судьбы! На самом деле каджуны и не думали меня покупать. Это богатая креольская семья купила Жизель. Но об этом мне приходилось молчать. Все, что мне оставалось, – сглотнуть рвавшиеся с языка слова и чувствовать, как они кипят у меня внутри, обжигая сердце.

– Хочу тебя предупредить, что здешние молодые люди не слишком жалуют простушек, – произнесла она.

– Ты имеешь в виду меня?

– Именно. Если будешь строить из себя святую невинность, вряд ли добьешься успеха. Ты хотя бы целовалась с этим твоим болотным кавалером?

Я кивнула.

– Вы ласкали друг друга? Ты раздевалась, пусть не до конца?

Я покачала головой. Жизель состроила недовольную гримасу.

– Ну а что такое французский поцелуй, тебе известно? Это когда языки соприкасаются, – поспешно пояснила она.

Замешательство, в которое я пришла, убедило Жизель в моем полном невежестве.

– А взасос он тебя целовал? – продолжила она допрос.

– Нет, – выдохнула я.

– Это хорошо. Я тоже никому не позволяю целовать меня взасос. Парни получают удовольствие, а ты потом ходи с синяками на шее и на груди.

– На груди? – глупо переспросила я.

– Вижу, придется многому тебя научить, – вздохнула Жизель. – Прежде всего запомни: если Мартин или кто-нибудь другой будет слишком настаивать, скажи, что у тебя критические дни. Эта отговорка действует безотказно.

Жизель поднялась с шезлонга и потянулась:

– Пойдем посмотрим, что там тебе накупила мама. Надо решить, что ты наденешь вечером.

Я поплелась в дом вслед за ней. Надо же, какие чудеса бывают в природе, вертелось у меня в голове. Мы с Жизелью внешне похожи до такой степени, что, когда я смотрю на нее, мне кажется, будто передо мной зеркало. Но что касается характеров, сходства между нами не больше, чем между птицей и кошкой. Впрочем, говорят, противоположности тянутся друг к другу. Возможно, мы с Жизелью будем прекрасно друг друга дополнять и станем-таки настоящими сестрами.

Количество обновок, приобретенных для меня Дафной, поразило даже Жизель. Увы, удивление стремительно переросло в зависть и обиду.

– Мне она никогда не покупает таких коротких юбок! Всякий раз приходится устраивать скандал. И она вечно выбирает для меня какие-то тусклые цвета, а у тебя все тряпки яркие. Отличная блузка. Я тоже хочу такую. И вообще, это несправедливо. У тебя все новое, а у меня одно старье.

– Дафна сказала, что специально выбирает мне вещи в другом стиле. Она решила, тебе не понравится, если мы будем одеты одинаково. К тому же тогда нас будет трудно различать.

Жизель, все еще надутая, схватила мою новую блузку, приложила к себе и подошла к зеркалу. Потом бросила блузку на кровать и принялась выдвигать ящики комода, осматривая белье.

– Когда я купила себе такие трусики, мама сказала, что они слишком сексуальные. – Она помахала в воздухе лоскутком шелка и кружев.

– Я таких никогда не носила, – призналась я.

– Ладно, сегодня я возьму у тебя эти трусики, вон ту блузку и эту юбку, – сообщила Жизель непререкаемым тоном.

– Пожалуйста, – пробормотала я. – Вот только…

– Что? – вскинула она бровь. – Сестры должны делиться друг с другом, разве нет?

Не далее как нынешним утром, вернувшись с бала, она заявила, что не собирается одалживать мне свои шикарные платья. Мне хотелось напомнить ей об этом, но я сдержалась. Тем более это было до разговора с отцом. Узнав, что мы действительно сестры, она стала относиться ко мне иначе. Тут в памяти у меня всплыли слова Дафны.