Олеандр Олеандров - Хроника пикирующей старости – 5

Не получила.

Браток – нахмурился и как то угрожающе признался что и за меньшую сумму взял грех на душу.

Тоже не помогло.

Пришла очередь попробовать юноше в очках – внезапно он выхватил деньги и попытался сбежать из квартиры но его поймали на выходе у двери. Не успел …

Лишь я, как человек с высшим образованием, смог вспомнить некоторые слова из английского (учил его в школе) – начал говорить что-то про любовь. Или мир на земле.

– Хорошо! – Сказал негр.

И положил мне двадцатку в карман.

А когда я вернулся домой – её в кармане не оказалось.

Я вспомнил как нежно он обнимал меня на прощание.

Через месяц, негр объявил что решил нас женить.

Юноша в очках почему-то уставился на меня и покраснел.

А я – на худую бабёнку. С самыми худшими предчувствиями.

Мы записали наши имена на бумагу, положили в конверты и послали в одну далёкую азиатскую страну.

Через две недели – пришёл ответ.

Худая бабёнка должна жениться на каком-то китайце.

Кто этот китаец – никто толком не знал, но негр пояснил что он тоже из секты. Только живёт в далёком, бедном китайском селе (вот почему наверное тоже полюбил торт на халяву).

Скоро бабёнка исчезла. А через неделю, на её место пришла другая – толстая и визгливая женщина. Противным голосом она пела "Бум ба я" и записывала в тетрадь – кто и сколько съел кусков торта за столом.

Впервые в секте назревал кризис.

Декабрь

К нам пришёл важный гость – священник из местной церкви. Мы радостно танцевали вокруг него, пели ему "Бум ба я", а он задумчиво смотрел на испражнения Верховного лежащие на столе в обрамлении цветов.

Когда я решил ещё и исполнить ему свою любимую песню которую сочинил в 3 часа ночи – он стал креститься и осторожно отступать к двери не поворачиваясь к нам спиной.

Лишь на улице развернулся и побежал прочь.

– Он не наш – Грустно сказал юноша в очках глядя ему вслед.

Январь.

Радостная новость!

Сам Верховный – решил посетить нас. И для этого – он решил купить квартиру в городе! Только есть проблема … купить лично – он не может … у него нет гражданства. Да и у негра – тоже. Поэтому Верховный решил что квартиру купит толстая бабёнка.

– Бум ба я? – Спросил её негр. И приблизил фотографию Верховного к её лицу.

– Бум ба я! – Ответила бабёнка и нежно поцеловала её.

После этого, все наладилось у нас снова – торты стали ещё вкуснее, куски жирнее. А чай – даже с лимоном.

Скандал разразился в феврале.

Бабёнка исчезла.

Я понял это по растерянному лицу негра, и его безумному взгляду.

Он так и не выучил русского. – Бум ба я? Бум ба я? – Спрашивал он разглядывая фотографию Верховного. Но тот тоже не знал – куда делась бабёнка с его деньгами на квартиру.

Больше – у нас торта не было. И печенья тоже.

Март.

Негр решил покинуть нас. Как оказалось, местный священник написал заявление властям что в городе орудует опасная секта. Возможно даже сатанистов. Или что-то в этом роде …

Наши фотографии, имена – прилагались.

И вот уже какие-то люди стали шнырять у наших окон – день и ночь, а возле входной двери – появились коробочка с выглядывающей из неё антенной.

Я снова пришёл на квартиру когда негр уже собирал свои вещи. Больше не было ни песен, ни прыганья на одной ноге. Он молча склал вещи в чемодан и пошёл к выходу. Мы стояли в комнате и печально смотрели ему вслед.

– Хоть 20 баксов верни мне! – Прошептал я ему в спину.

И негр как будто услышал. Обернулся и обвёл нас долгим задумчивым взглядом.

Потом достал англо-русский разговорник, долго листал его и наконец сказал по русски – Пошли все нах..й!

И ушёл больше не оглядываясь.

Мы стали медленно расходиться.

Кто-то начал рыться в шкафах, с надеждой найти что-то съедобное.

Кто-то – разбирать стулья и мебель, что-бы ночью вывезти к себе домой.

Мужик похожий на братка даже попытался снять входную дверь с петель – признался что она ему давно нравилась.

Все ходили по комнатам – бесцельно и тупо, давя ногами фотографию Верховного лежащую на полу …

Я сел у пианино, и стал играть свою песню, когда-то сочинённую в три часа ночи – но никто больше не восторгался ею … не подпевал … не хвалил …

Они расходились … никто больше не узнавал друг друга … не разговаривал … не смеялся.

Они просто выходили из квартиры и растворялись в полумраке пустынной улице.

– Бум ба я! – Говорил я всем на прощание. Но никто не отвечал, даже не оборачивался.

Вот уже ушёл и последний.