Юрий Дружков - Кто по тебе плачет

Величина бассейна — восемь на пять метров, клубного помещения — десять на шесть метров, и спортивного зала — десять на десять.

Не для большого населения задуман лесной городок.

Налево от котельной будет несколько соединенных блоков: «производственный корпус». И в нем лесопильная мастерская, швейная, слесарный цех, несколько лабораторий с удивляющими названиями: химическая, маслодельная-молочная, фруктовая, кожевенная, консервная, коптильная…

По чертежам обнаружил я, что под этим фундаментом подготовлены подвалы с холодильными установками.

Последний фундамент — животноводческая ферма с доильным оснащением. Рядом — кабинет айболита. Ветеринарный пункт.

В той же папке лежит совсем несложный чертеж птичника при вольере. Помню, фундамента к нему около сетки нет, но выглядывают из-под земли четыре забитых пробками пластиковые трубы. Вода и прочее. Самая тонкая труба, забинтованная, — кабель.

Такие же наглухо закрытые оконечности труб я видел на всех фундаментах. А по земле идут, идут, не залеченные травой, мягкие темные полосы. Много работы было у тех, кто все это бросил… Или не бросил? Оставил на время… Для кого? Для чего?

Документы, бумаги, запертые кладовки, сами строения, машины под навесом, жилые времянки-фургоны, фундаменты, на которых я видел отпечатки ладоней, следы пальцев тех, кто еще недавно шлепал цемент на кладку и выравнивал, и что-то говорил другим, и ставил кирпич, и постукивал по нему, и думал, каким оно выйдет. Все это складывалось в живую картину впечатлений, со всеми подробностями чужого быта. Но с каждой мелочью становилось еще непонятней. Чем больше ясности в деталях, тем больше тумана в целом. И нигде не виделось ответа.

Кому-то нужен этот поселок в нехоженой тайге без единой дороги к земле обетованной. Разве что через небо. Но, если нужен, зачем понадобилось такое далекое место? Почему далекое? Ни один самолет не прошел над нами, ни одного следа в небе, ни рокота, ни звука. Судя по тому, что в амбарных книгах помечены даже две электрические небольшие финские печи-каменки для сауны, хозяйство задумано очень дорогое. Значит, люди все-таки близко. Но столько дней сюда никто не идет, не летит… А если неблизко, то как неблизко?.

Машины могли прислать вертолетом… На какое расстояние летают вертолеты? Не так уж далеко. Может быть, стоит пойти пешком?… Но раз недалеко, почему не проложили дорогу? Значит, все-таки очень далеко. И потом, в какую сторону шагать? И кто, куда раньше придет: мы к ним, или они?

Конца нет загадкам и недоумению. Самая тревожная среди загадок — не выключенный котел.

Я рассказал ей про найденные планы, строительные чертежи, она взглянула на меня без укора, хотя в словах ее можно было заметить несогласие со мной.

— Значит, все у тебя к одному: никуда не бежать, а сидеть на месте?

— Они придут. Ни один человек не оставит греться котел, если горячая вода не нужна.

— Как видишь, оставили.

— Ненадолго.

— Ты, по-моему, не такой самоуверенный, каким хочешь казаться, не такой твердый.

— Не понимаю…

Одарила вдруг озабоченным грустным взглядом.

— Знаешь, когда мне стало жаль тебя в первый раз? — выждала она паузу. — Не себя жалко — тебя… В лесу… Ты кромсал шишки, а руки твои тряслись.

— Разве? Я не замечал.

— Еще как… Они хрупкие, шишки эти. Я сама легко бы их крошила, но взять у тебя не смела, так жадно резал… От голода? Но ты орешки сыпал мне…

— От какого голода? Мы не ели всего несколько дней.

— Тогда, почему?

— Не думал об этом… Никак не мог избавиться от ощущения безысходности, от мысли, что эти несколько дней растянутся на месяц, на два, на четыре. Боялся тайги, бессмыслицы нашего движения, поисков наугад, ночлега в траве… А голод… Ну что — голод? Видно, у всех, кто рос в лихое время, навсегда упрятан… Моему приятелю, мужику большому, сильному до сих пор снятся виденья детских лет. Подвалы с картошкой, с кринками сметаны. Все, чем грезил, когда маленьким был. Как умирали от голода, больше не снится, а подвалы все морочат.

— Я так не грезила. Войну не застала.

— А я уже после войны грезил игрушками. Видел их в магазине, а играл ими в своем воображении… Знаешь ли ты, как это можно мысленно играть в игрушки?…

Не выключенный котел не дает мне покоя…

Утром в котельной было душно и сухо. Пыльный картон мебельной упаковки придавал всему еще более душный запах необитаемых комнат — фрамуги, открытые в стеклянных блоках под самым потолком, не могли освежить пыльную духоту.